— Имели честь, ваше величество! — поклонился Пипер. — Прошу прощения, но если ваше величество не нуждается больше в нашем присутствии...
— Ах да! Конечно, можете быть свободными!
Добродушно фыркнув в спины своих советников, король снова вернулся к окну. Теплый ветер с моря обдал его своим соленым запахом, он хмыкнул и затворил окно. Позвонил в колокольчик и приказал слуге:
— Густав, обедать!
— Господа, у меня кружится голова!
— Софья Алексеевна, но ведь это всего шестнадцатый этаж, то есть поверх!
— О Господи! Да я выше второго в жизни не поднималась! О! Голова, падаю!
Ростислав оказался парнем расторопным. Будто всю жизнь ловил цариц, он подхватил Государыню на свои крепкие руки. Та, глупо хлопая глазами, пробормотала:
— Всю жизнь мечтала, чтоб меня на руках носили. Меньше жрать надо было... Министр, держите меня крепче... упадем ведь!
— Не упадем, ваше величество. — Каманин глянул в зелень царицыных глаз.
Ему показалось, или действительно там промелькнуло что-то бесовское? Но не может же царица громадного государства заигрывать с мужиком, как простая крестьянка! «Отчего же? — фыркнуло предыдущее воплощение. — Какая разница между царевной и крестьянкой в этом смысле... никакой! Изголодавшаяся за десять лет баба легла бы и под негра, а тут молодой-симпатичный». Какой молодой? Я ее в три раза старше! «Любви все возрасты покорны!» Дурень, не путай влечение с чувством! «А ежели эрекция, да с эякуляцией?» Молодой человек, что вы мне тут голову морочите? «Да так, слова прикольные!»
Хранитель с интересом смотрел на немую сцену. За сотни веков он не устал поражаться случайному характеру вспышек симпатий.
Когда-то, давным-давно... А может быть, на прошлой неделе... Нет, очень давно...
Палач уже заканчивал свою работу на сегодня. С лезвия топора стекали упругие густые капли крови. Оставалось последний раз взмахнуть, и на сегодня все.
В этой стране ведьм не сжигали — каждое дерево на учете, не сильно разгонишься устраивать аутодафе. Лишали жизни немилосердно, с обильным пролитием крови, путем расставания человека с самым главным органом тела.
Последняя жертва — девчонка лет шестнадцати мазнула по монументальной фигуре палача презрительным взглядом и подошла к плахе на негнущихся ногах. И столько силы было в этом взгляде, что топор палача сам собой пошел гулять по головам прелата, асессора и аудитора. Но пока он срывал с девчонки санбенито, их накрыли сети... По счастью, мимо проезжал Хранитель.
Забытая история. Лишь дворецкий да его жена помнят о ней. Но теперь уже не представишь импозантного Сильвестра в одежде палача да с мясницким топором. И жену его — искусную целительницу Беназир — в желтой накидке с диагональными крестами. Хранитель хмыкнул и произнес:
— Давай-ка, дружок, неси Софью Алексеевну за мной. Уж очень их организмы нежные.
Он стремительно вышел с панорамной площадки на лестницу, спустился на один пролет вниз и свернул направо по коридору. Тут же повернул медную начищенную ручку белой филенчатой двери и вошел в небольшую комнату.
— Клади на софу, — предложил он Каманину.