Остальные присутствующие скривились. Пока Морис не заявила о своём интересе, у них были шансы урвать перспективного бойца. Но теперь… Нет, побороться они могут. У некоторых даже хватит денег на это. Но дьявол всегда скрывался в мелочах, испокон веков. Все знали, что Морис до ужаса мстительная баба и никогда не оставит просто так, если ей перейти дорогу.

Женщина видела чужое недовольство и мысленно потёрла руки. Теперь её интерес выглядит, как желание насолить Саю. Как удачно, что он сюда пришёл.

Третий раз меня выпустили где-то через час. Когда я вышел, то испытал радость.

— Тебе не стыдно? — пожурила меня Хол.

— Ни капли. Лучше крошить этих сволочей, чем непонятных тварей.

На арене находился не только я, но ещё и десяток других парней. Знакомые лица, почти все из группировки Безымянного. Сам он отсутствовал, а жаль, очень жаль.

В таинственном послание говорилось, чтобы я проиграл чемпиону арены. Но его здесь что-то нет. Зато есть обычные рабы злости, которые переглядываются и ждут отмашки. Когда прозвучал сигнал, они бросились вперед, подхватывая оружие, которого прибавилось за время моего отсутствия. Я спешить не стал и тоже поднял ближайшее к себе копье.

— Ты собираешься их убивать? — спросила с тревогой Хол.

Она заботилась о моём моральном облике больше, чем я. Когда-то меня пугала до усажа мысль причинить кому-то страдание. Сейчас же я четко понимал, что хочу этого. Хочу заставить их страдать. Сделать также больно, как и они мне.

Мои враги это понимали. Вон как посматривают, сбиваются в стаю и что-то обсуждают. Здесь хватает пространства, чтобы они могли объединиться, переговорить и не быть услышанными. Динамики исправно доносили рев зрителей. Я слышал, как скандируют и моё имя. Праведник! Праведник!

— Холодный разум, Эрик! Сохраняй холодный разум! — требовала Хол.

Легко сказать, а трудно сделать. Как оставаться холодным, если горячая кровь бежит по жилам, а сердце неистово бьется? Как сохранить благоразумие, если гнев наполняет меня и требует покарать?

Какой-то частью себя я понимал, что это неправильно. Что Хол права во всём и если я поддамся, то потеряю себя. Но здесь и сейчас… Остаться равнодушным было выше моих сил.

Всего на арене тринадцать человек, включая меня. Трое не имели отношения к Безымянному и отбежали в сторону. Оставшиеся девять объединились и двинулись в мою сторону. Я не знал правил победы, не знал, что говорили им. Может должен остаться один на арене, но если и так, сначала они решили разобраться со мной.

Я двинулся им навстречу. Медленно и не спеша. Это не дикие звери. Это люди, которые боятся. Я чувствовал жгучую вину в них и страх. Они помнили, как пытали меня. Пытали, чувствуя безнаказанность. И вот сейчас их бросили в замкнутое пространство против меня. Есть от чего напрячься. Вина и страх притягивали злобу, а та усиливала злость. На меня смотрели перекошенные лица, жаждущие убить.

И вот их надо пощадить?

Не сегодня.

Отряд врагов разошёлся. Когда оставался десяток метров, я бросился на того, кто находился справа края. Он отскочил, а его ближайшие напарники, наоборот, бросились ко мне. Изменив направление, я выбросил копье вперед. Настолько быстро, что парень не успел защититься и наконечник вошёл ему в брюхо.

Эта сволочь схватилась за оружие и пришлось отпустить его. Мимо меня пронеслась дубина, обдав ветром. Я качнулся в бок, врезался плечом в ударившего, схватил его и, накачав мышцы энергией, поднял его тело и кинул в тех, кто уже подбежал и собирался меня пронзить.

Удачно вышло. Отлетевший напоролся на оружие своих же.