– Только не разбивай моё сердце и не говори, что ты зря ко мне заехал! Не заставляй меня и дальше стоять с этим стаканом и сыром в руках! Выпей, мой друг, и знай, что, если я не смогу тебе помочь, значит я уже мёртв! Ты ведь даже не сказал мне какие монеты были украдены у этого хитрозадого Бонифация. Садись. И ты, юноша, тоже. Ты же знаешь старый Касриэль любит говорить долго, но старый Касриэль не любит говорить попусту.

Злат рассмеялся и выпил. Протянув меняле листок бумаги, написанный Бонифацием, стал не спеша закусывать сыром. Сам еврей сунул за щеку финик и погрузился в чтение. Потом, сняв с головы шапочку, с удовлетворением откинулся назад.

– Деньги ведь тоже могут рассказывать. Например, из чьего кармана их достали. Это сундучок весьма не простой. Золото. То, что удобно везти далеко и помногу. Чьё это золото? Видишь, большая часть суммы во флоринах и магрибских динарах. Хорошее золото. Особенно магрибские динары. В каждом почти драхма чистейшего золота. Это золото везут из самого сердца Африки караванами. Говорят, там оно вообще ничего не стоит и его меняют на соль. А торговлю с магрибскими портами, куда везут это золото держат в руках каталонцы. У них сейчас много правителей: в Арагоне, на Майорке, на Сицилии, даже в Греции. Что за дела каталонцы затеяли в наших краях с домом Гизольфи, остаётся только догадываться. В этом могут помочь флорины. Их чеканят чаще из папского золота. То, что эти флорины добрались до наших мест, говорит о том, что они плыли сюда напрямую оттуда, где их чеканили. Вот такая получается лепёшка с сыром – каталонское золото в одном мешке с папским.

Меняла налил ещё вина и пододвинул ещё сыра.

– Этот парень служил дому Барди. Известная контора. Из Флоренции. Банкиры. Банкиры не простые, трутся возле самого папы в Авиньоне. Ведают деньгами церкви. Дают их в рост под проценты. Перевозят. Так что наш Санчо кому-то привёз деньги. Не просто деньги. Можно ведь было просто выписать бумагу и по ней здесь получить всю сумму. За вычетом некоторых комиссионных. А не тащить сундук с золотом за тридевять земель. Ведь то, что эти монеты приплыли, именно, издалека не подлежит никакому сомнению. Был бы промежуточный пункт, неизбежно большую часть бы поменяли на византийские иперперы. Да и то, что здесь они пропали, выглядит более, чем странно. Этот лис Бонифаций не похож на человека, которого можно так легко обокрасть

– Вот и я про то же.

– Вся эта история с пропавшими деньгами и свиной ногой, как-то связана. Думаю, деньги сюда доставили не для того, чтобы они мирно спали в сундуке Бонифация, и они уже попали к адресату.

– Но, ведь воспользоваться ими нельзя.

– Так может думать только человек, ничего не понимающий в меняльном деле. Можно легко увезти его подальше отсюда, использовать в качестве залога, переплавить. Золото, есть золото. Можно даже тратить его прямо здесь, только понемногу. И флорины, и динары у нас хоть нечасто, но попадаются. Если я узнаю что-нибудь о крупной операции с золотом, я обязательно дам тебе знать.

– Ты знался с этим Санчо. Какое впечатление он на тебя производил?

– Внешность обманчива. Но, если старый Касриэль, хоть чуть разбирается в людях – это не деловой человек. Молод, легкомыслен. Довольно учён, быстро считает, знает еврейский язык. Я спросил его, где он выучился, он сказал: «На Майорке». Я, говорит, был школяром и изучал древние языки. Когда я поинтересовался, почему же он оставил учение, мне ведь тоже пришлось некогда бросить учение и не по своей воле, он ответил: «Из-за баб».

– Стало быть, очень запросто мог пристать к женщине на улице. Знаешь, а ведь ту самую свиную ногу тоже привезли из далека. Как и золото.