Сашка, почувствовав острый приступ тошноты, метнулся в туалет…

Саньку предстоит пережить трудное лето, тяжёлый лучевой дерматит и долгое лечение в Киеве и Крыму.

1 сентября он пойдет в киевскую школу другим человеком – 14-летним пацаном, пережившим ядерную катастрофу.

В школах, за такими ребятами, как Санька, закрепится обидное прозвище «чернобыльские ёжики», потому что только к осени у них едва начнут отрастать выпавшие волосы…

… Вечером 27 апреля 1986 года Стасик катил велосипед «Украина» по аллее имени Ленинского Комсомола. Уличное освещение в городе ещё не выключили. Совсем рядом, в гостинице «Полесье» царила суматоха – там продолжала работу Правительственная комиссия, а в соседнем ресторане первые ликвидаторы торопливо ужинали, наполняя желудки радиоактивной едой. Но в парке аттракционов было тихо и безлюдно. В тёмных окнах опустевшего ПТУ догорали последние лучики заходящего солнца. В жёлтых кабинах колеса обозрения устало всхлипывал ветер, словно жалуясь железному исполину на свою тяжёлую долю. Оцепеневшие в сумраке жилые высотки готовились встретить свою первую безлюдную ночь…

Стасик прислонил велосипед к билетной будке колеса обозрения. Оглянулся на ровесницу-девушку в белой вышиванке. Улыбнулся. И получил белозубую улыбку в ответ. Девчонка явно нравилась Стасику, а он явно нравился ей.

– Ты всё-таки скажешь, как тебя зовут? – застенчиво спросил юноша. – И что мы тут делаем?

– Нет! Сначала сделай, что обещал!

Девушка помотала роскошными длинными волосами, и синий венок из барвинков упал с её головы.

Стасик подхватил венок и попытался надеть его девчушке на голову. Девушка мягко отстранила его руку, показала на крышу билетной будки:

– Делай, что обещал.

Парень ловко и легко вскарабкался на крышу, посмотрел вниз на девушку:

– Какая кабинка?

– Та, которая перед тобой! Просто перелезь на другую сторону и прыгай! – серебряным колокольчиком зазвенел русалочий голос. – Ты сам всё увидишь и всё поймешь.

Стасик пожал плечами, залез в кабинку, присел на корточки, на секунду задумался и сиганул вниз.

На пустой площадке парка наступила тишина. Чёрный пинчер выскочил из кустов, и, с громким собачьим визгом заметался вокруг будки, обнюхивая стаськины следы.

– Живая Припять! – донёсся откуда-то восторженный голос Стасика. – Живая! Ты слышишь, Цезарь? Подожди, я скоро тебя заберу!

Пёс оглушительно залаял, поставил лапы на будку, в нетерпении царапая железо острыми когтями.

Кабинка колеса обозрения заскрипела, закачалась, и кроссовки Стасика гулко ударились о крышу билетной будки.

Юноша легко спрыгнул на землю и присел на корточки. Собачий лай стоял невообразимый. Цезарь ловко взобрался на колени хозяина.