Пять лет – срок большой. За эти годы можно было многое построить, что несомненно он и сделал, так как был умелым инженером и строителем на все руки.
Как свидетельствуют сохранившиеся архивные документы, приезжал Ганнибал в свое Петровское и позже, в шестидесятых и семидесятых годах.
Обласканный царями, знаменитый, богатый, окруженный многочисленным семейством, он особенно любил своих сыновей. Получив в дар многие земли, мечтал о создании своего ганнибаловского «парадиза» – родового гнезда, которое было бы совсем не хуже, чем у представителей старой родовой знати. Ему хотелось еще при своей жизни устроить имение так, чтобы каждый сын владел отдельным «усадищем»; так, Петровское он мыслил после своей смерти оставить Петру, Ивановское – Ивану, Генварское – Януарию (Осипу), Воскресенское – Исааку (родился в день «святого воскресения»).
Какие же постройки возвел в Петровском Абрам Петрович? На межевом плане 1786 года показано одиннадцать сооружений. Центральное из них – большой, замкнутый с четырех сторон, прямоугольный двор. К нему вплотную примыкает другой замкнутый двор, в центре которого показано небольшое квадратное сооружение. Через дорогу, в сторону речки Кучановки, расположены еще два довольно крупных продолговатых здания. В сторону Сороти стоят еще пять зданий, из них два больших, длинных; дальше расположен какой-то закрытый двор. Никаких следов парка на плане нет. Но к усадьбе примыкает не пустыня, а рощи, лес, луга и нивы… На дороге через речку Кучановку хорошо видны мост на плотине и огромный пруд с извилистыми берегами. Рисунок пруда очень своеобразен и чем-то напоминает сказочное «чудо-юдо рыбу-кит». Что это не естественное озеро, а пруд, говорит плотина и еще одна любопытная деталь – довольно большой, четкой овальной формы островок. От берега со стороны усадьбы к острову ведет узенький пешеходный мостик. В центре острова показано какое-то сооружение, возможно, павильон-беседка – «эрмитаж», что по-русски значит «уединение», или традиционный для той эпохи «остров уединения».
Сегодня плотины нет, пруд заглох, но очертания его заметны, а островок торчит из болота, как странный курган…
Есть на плане в центральной части усадьбы еще один пруд, четкой прямоугольной формы. Он существует и сейчас. Обследовавшие его совсем недавно ученые-гидрологи датируют сооружение не концом, а первой половиной XVIII века.
Что же могло находиться в зданиях, показанных на межевом плане 1786 года? Согласно всем тогдашним помещичьим традициям, во всякой загородной усадьбе должен был находиться прежде всего господский дом, и если не большие хоромы, то хотя бы «заезжая господская светлица», как то рекомендовал Петр I своим приближенным. Рядом с домом совершенно необходимыми сооружениями считались: баня, поварня (кухня), людская, амбары, конюшня, сарай, птичник, скотный двор и проч. Несомненно, что часть этих построек, возведенных Абрамом Петровичем, была сохранена его сыном, когда тот производил реконструкцию усадьбы в конце века. Создавая свою усадьбу, Абрам Петрович, по-видимому, не успел свершить всего задуманного. Парк он только замыслил, а построил уже Петр Абрамович. И построил его не так, как это было модным для конца XVIII века, в стиле английского пейзажного парка, а в стиле старомодном – характерном для первой половины XVIII века – французском, регулярном.
Когда историк не находит ответа в книжных источниках, он обращается к архивным документам. Если же и в них он не находит ответа, он обращается к земле. Земля – великолепное хранилище прошлого. Археологические раскопки часто позволяют нам яснее видеть и понять то, что не удается прочесть в книге или рукописи. Никто, конечно, не может сказать заранее, что будет найдено на месте раскопки. Но нельзя искать и вслепую. Мы организовали раскопки в Петровском, будучи уверены в том, что земля сохранила следы деятельности Абрама Петровича, и мы не ошиблись в своей уверенности. Нам помог опыт раскопок в Михайловском, Тригорском, Святогорском монастыре, на Ворониче, в Савкине, результаты которых помогли восстановлению этих исторических памятников.
Раскопки в Петровском производились дважды. Первый раз, летом 1952 года, нам удалось обнаружить скрытый в земле почти целиком сохранившийся фундамент дома Петра Абрамовича, что дало возможность составить план исчезнувшего здания. Было найдено много фрагментов бытовых вещей, в основном второй половины XIX века и незначительное – начала века.
Вторая раскопка была произведена в 1971 году при участии бригады студентов-строителей Московского университета. Прежде чем начать раскопки, я еще раз хорошо просмотрел немногие старинные фотографии Петровского, снятые в начале нашего столетия А. Красусским и Е. Сафоновой. На одной из этих фотографий («Вид пруда на усадьбе») я заметил на втором плане снимка дом, формы которого довольно необычны для архитектуры конца XVIII века. Дом квадратный в плане, двухэтажный: первый этаж его каменный, верхний – деревянный, рубленый, стены обшиты досками. Вокруг верхнего этажа по всему периметру его балкон («обходная галдерея»), по краям его – белая деревянная точеная балюстрада. Кровля на четыре ската, крыта гонтом в три ряда. Края кровли опоясывает резное украшение в виде цветочной гирлянды. В каждой стене по нескольку больших окон с резными наличниками. Оконные рамы в мелкий косой переплет стекла, не обычные, распахивающиеся по сторонам, а так называемые голландские, каждая из двух створок поднимается вверх. Кровлю венчает невысокая, довольно причудливой формы башенка – бельведер, с полуциркульными проемами с каждой стороны. В дом ведет крылечко, в центре которого видно оконце.
Что это могло быть? Что это не сарай и не амбар или людская изба – сразу видно. Сооружение носит явно «господский» характер. Архитектурно-декоративная отделка подчеркивает это. И тут мне вспомнилось письмо Абрама Петровича, хранящееся в фонде Всесоюзного музея Пушкина. Письмо адресовано сыну Петру. В нем он пишет о своих соображениях по поводу строительства дома: «Сын мой Петр Абрамович! Присланный от тебя счет столярной работы в
Содержание письма свидетельствует о постройке в имении не какого-то простого хозяйственного сооружения, а «каменных покоев», то есть жилья господского, с хорошими полами, настенными панелями и ставнями.
Не о постройке ли на усадьбе каменного дома, который мы видим на старинной фотографии Петровского, идет речь в послании Абрама Петровича? Весьма вероятно, что это так.
Дом этот давно не существует, он был уничтожен во время пожара 1918 года. От него остались лишь котлован да камни подполья. Часть камней фундамента, по свидетельству жителей деревни, была увезена для постройки колхозной фермы.
Раскопки были начаты в июне 1971 года, а закончены в августе. В результате мы нашли немало интереснейших вещей, частью в виде фрагментов, частью целиком. Среди них фаянсовая «китайская» посуда, фарфоровые тарелки, миски, глиняная посуда, железные вилки, курительная трубка, много серебряных и медных монет, датируемых 1727–1800 годами. В числе находок нужно назвать фрагменты штофов зеленого стекла, стеклянные флаконы, бронзовый запор от оконной рамы, замок от пистолета, кованые гвозди и болты, печные, расписанные кобальтом изразцы. Особенный интерес представляет фигурка маленького слоненка, сделанная из коренного лошадиного зуба (как известно, на гербе Ганнибалов изображался слон).
Большинство предметов датируются первой половиной XVIII века. Они позволяют утверждать, что это место – точный вещественный след господского дома прадеда Пушкина Абрама Петровича Ганнибала.
Мы думаем раскопки в Петровском продолжить. Мы надеемся на новые находки, которые помогут музею-заповеднику более реально представить себе характер и быт ее первого владельца.
Библиотека Абрама Петровича Ганнибала
В январе 1742 года в Санкт-Петербурге произошло событие чрезвычайной важности. Утром 17-го числа на улицу вышли глашатаи и при барабанном бое громко объявили всем жителям столицы, что 18 января в десять часов утра на площади, что перед зданием Двенадцати коллегий (теперь здание университета) последует публичная казнь врагов Российского государства – разных военных чинов немецкой нации – бывших правителей: Миниха, Остермана, Левенфольда, Менгдена и прочих… Их вводили на эшафот, клали головы на плаху, а затем читали царское помилование и немедля отправляли в пожизненную ссылку в Сибирь. Новая царица – «дщерь Петрова» Елизавета не замедлила заявить, что она во всем будет держаться правил своего великого родителя, что впредь не будет предпочтения иноземцам и важнейшие места в управлении государством будут занимать прежде всего отечественные люди. Она приказала немедленно узнать, нет ли среди них «к произведению в высший чин достойных».
Вскоре соратники Петра Великого были возведены в новые чины и ранги. В феврале в связи с коронацией Елизавета Петровна объявила длинный ряд пожалований: множество опальных людей были возвращены из ссылки в столицу и получили в награду богатое имущество, земельные угодья и другие блага. «Понеже они за Отечество страдали», – говорилось в манифесте царицы.