— Газет я не читаю, а телевизор постоянно не работает. Мы возмущались, и нам обещали, что его починят, но ни хрена не починили.

Судья попросил свидетеля следить за своей речью, и тот извинился. Я продолжил:

— Согласно тюремным документам мистер Вудсон прибыл в специальный блок пятого сентября, а в материалах следствия сказано, что уже второго октября вы сообщили прокурору о сделанном вам признании. Правильно?

— Да.

— А вот мне так не кажется, мистер Торренс! Вы пытаетесь убедить суд, будто преступник, совершивший два убийства и находившийся под угрозой смертной казни, признался в этом человеку, которого знал менее четырех недель?

Торренс пожал плечами.

— И такое иногда случается.

— Неужели? Скажите, сколько скостит вам обвинение, если мистер Вудсон будет осужден?

— Не знаю. Мне никто ничего не обещал.

— С учетом вашего послужного списка и новых обвинений вам грозит лет пятнадцать тюрьмы.

— Мне ничего не известно.

— Неужели?

— Да, сэр. Этим занимается мой адвокат.

— А он вам не говорил, что если вы не предпримете кое-каких шагов, то можете надолго оказаться за решеткой?

— Нет, не говорил.

— Ну, еще бы. Что вы попросили у прокурора в обмен на свидетельские показания?

— Мне ничего не нужно.

— Выходит, вы стали свидетелем только из чувства гражданского долга?

Лишь глухой не расслышал бы сарказма в моем голосе.

— Именно так, — с оскорбленным видом произнес Торренс.