— Она прилетела из Америки, — сказал Карл, пожимая плечами.

Жак снисходительно кивнул и улыбнулся. Другого ответа он не ожидал — каждый из них опасался другого. Никто не знал, насколько другой знал больше его самого. Такова была политика Джейсона: не раскрывать карты относительно наследства, допуская иногда маленькие откровения, которые касались незначительных деталей…

— У меня складывается впечатление, что эта женщина оказалась здесь не по своей воле. Вы помните, как она вела себя у Джейсона? Она совершенно ничего не знает о нас.

— Так было до того, пока не утонула Мария.

Карл медленно покачал головой.

— Возможно, но сейчас у Маргарет есть перстень. Это все меняет. Мы все прошли через это испытание…

Жак молчал, и его молчание, как и пронзительный взгляд, раздражал Карла. Неужели он не понимает, что они все связаны одной веревочкой и стоит сорваться одному, как он потянет за собой остальных. Карл не успел ничего добавить, как Жак ответил на вопрос, который он боялся произнести вслух:

— Вполне возможно, Карл, что все достанется кому- то одному.

Он наблюдал за немцем и не удивился его реакции: Карл вскочил на ноги и едва членораздельно пробормотал:

— Это невозможно! Не может один из шести унаследовать все

— Вы читали его книгу, дорогой друг? Я-то читал, — сказал Жак, потягивая спиртное.

Спрятавшись в лоджии, Адамс наблюдала сверху за мужчинами. Они разговаривали негромко, но не настолько тихо, чтобы она не слышала, о чем идет речь.

— Где эта книга? — спросил Карл.

Даже находясь на таком расстоянии, Адамс видела, как сильно дрожит немец, едва не расплескивая коньяк из стакана.

— В библиотеке, — безразличным голосом ответил Жак, продолжая сидеть на диване.

— Она находилась там все эти годы?

— Да, все эти годы…

— И о чем же он там повествует?

— Это история ее жизни, Карл, жизни Маргарет.

— Но я знаю ее наизусть. Мы все ее знаем. Джейсон сам нам рассказывал.