Габен по-прежнему молчит. Чтобы разрешить ситуацию с затянувшимся молчанием, на помощь ему приходит судья.

– Вы уехали?

– Да, да… [продолжительное молчание] Я уехал.

И снова воцаряется тишина. Судья пытается прервать молчание:

– Куда вы уехали? Вы вернулись к себе домой?

– Да, это так. [продолжительное молчание] К себе домой.

Габен буквально оцепенел – он напряжен и неподвижен. Такое ощущение, что он превратился в зомби. Судья:

– Тогда покажите нам дорогу, по которой вы ехали.

Время тянется мучительно медленно. Наконец Габен выходит из состояния оцепенения. Все участники следственного эксперимента в этот момент испытывают одно и то же чувство. Процедура закончилась. Следственный эксперимент завершился рядом с диваном, когда обвиняемый рассказал о половом акте с Энджи. Всего остального просто не существует. Он стер остальное из памяти. Мне кажется, что как раз в этот момент он и задушил мать своей дочери. Затем он отнес тело в машину – именно поэтому она была босиком с чистыми ступнями. Он бросил тело в багажник, в результате чего была повреждена кожа на боку. Вероятно, в ходе этих перемещений также пострадала голова жертвы, и капли крови попали на ковровое покрытие. Затем Габен ездил по деревне, наматывая километры. Он не знал ни куда ехать, ни что делать дальше. Потом он вернулся к дому и оставил там тело.

Но об этом он не скажет ни на следственном эксперименте, ни перед судом присяжных заседателей департамента Де-Севр.

Этот 24-летний молодой человек, находящийся в клетке в качестве обвиняемого, производит странное впечатление. Он почти ничего не говорит, не отвечает на вопросы председателя суда или говорит, что ничего не помнит. Он не реагирует даже на очень яркое выступление руководителя следствия, которое не оставляет Габену никаких надежд.

Не буду скрывать, что про себя я вздохнул с некоторым облегчением. Его присутствие принесло бы бесконечные препирательства и поток не всегда уместных вопросов. Все это с целью утопить доказательства обвинений в море малозначительных деталей и неправдоподобных предположений, чтобы запутать присяжных.

Наступает моя очередь выступать. То есть наша очередь. Дело в том, что поскольку в рамках этого расследования главная роль у экспертиз, то, с разрешения председателя суда, мы подготовили совместную речь с моей коллегой-генетиком. Так что мы сменяем друг друга, выступая перед присяжными и судьями. Мы поочередно объясняем, какую роль играют взятия смывов, анализы и экспертные заключения.

Желая обеспечить полную ясность, я показываю на большом экране в зале судебных заседаний документальные фотографии.

Я хотел показать багажник машины со следами пятен крови на коврике, но случайно открыл другой файл – с посмертной фотографией лица жертвы. Эту фотографию никто из присутствующих раньше не видел. Я сразу же убрал ее с экрана, но, как оказалось, поздно: присутствующие успели ее рассмотреть и содрогнулись от ужаса, а родители жертвы, рыдая, выбежали из зала. Один только обвиняемый не проявил никаких эмоций.

Его приговорили к двадцати годам лишения свободы. Он не стал обжаловать приговор.

Приговор вступил в законную силу, но семья Энджи не узнала всю правду. Ее знал только Габен, который так и не сказал о том, что же на самом деле произошло в ту ночь.