— Хорошо, — кивнул я ему в ответ, — Как мне уговорить своего пассажира повторить фокус, тот фокус? Что-то он меня не очень-то понимает.

— Представь, что ты обрёл крылья, — снова улыбнулся Лакмус, — Мышцы необходимые есть, перья там маховые, ты знаешь, что для того, чтобы полететь, нужно крыльями махать. Всё у тебя для полёта есть, но ты никогда не летал. Нет понимания того, сколько нужно сделать взмахов, чтобы подняться на двадцать метров, на пятьдесят. Понимаешь к чему я клоню?

Допил свой коньяк и поставил рюмку.

— Если честно, не совсем. Ты к тому, что это как заново учиться ходить?

— Точно, — кивнул он в ответ, — Но всё же, аналогия не совсем верна. Скорей, речь идёт о чём-то вроде езды на велосипеде. Потому что пользоваться ногами естественно для нас, а вот управлять транспортным средством, пусть таким несложным, как велик, нет. Ты должен выработать устойчивый приобретённый рефлекс.

В кабинете повисло молчание, слышно было, как тикают солидные механические часы, и потрескивают в камине дрова.

— Это понятно, — наконец ответил я, — Но как? С чего начать? Дар не слушается меня.

— Умеешь пупок морщить? — ухмыльнулся знахарь.

— Что? — не сразу дошло до меня, — Нет. Думаю, нет. Я никогда не пробовал.

— Только тут не пробуй. Мне дорога в этом кабинете каждая вещица, — сказал Лакмус, — Сейчас ещё по одной, и поедем на полигон.

Я отказался продолжать, но Лакмус только ухмыльнулся в ответ и сказал, что это часть процедуры активации. Алкоголь необходим для того, чтобы раскрепоститься и выпустить инстинкты на волю. Мне оставалось только довериться профессионалу. Во дворе «больнички» нас встретила Аня, ждавшая моей выписки на лавочке.

Местное поселение иммунных на стабильном кластере состояло из трёх основных районов. Цитадели — центральной, самой старой и самой укреплённой части этого городка, в которой обитали местные старожилы и основатели Зимнего. Города, как называли районы, укрывшиеся между первым и вторым поясом стен. И Внешнего Кольца, где жили свежаки и неграждане. Несложно догадаться, что все складские зоны и промышленность находились именно во Внешнем.

Дом Знахаря располагался в Городе. Улицы здесь покрывала ровная мостовая. Ливневая канализация хоть и работала исправно, но с большим количеством тающего снега справлялась посредственно. Из-за нескольких десятков «зимних» кластеров в округе, прилетавших в Улей прямиком из Якутии, Камчатки, Магадана, побережья Белого Моря и с Аляски, снег в этом стабе был привычным делом. Однако, на зиму с трескучими морозами это всё равно не тянуло. Скорей на позднюю осень со снегом или ледяным дождём. Несколько угольных котельных справлялись с центральным отоплением Цитадели и Города, во Внешнем же Кольце с этим справлялся каждый, кто во что горазд. Сойдя с крыльца, я наступил своими белоснежными кроссовками в одну из чёрных от угольной сажи луж и выругался, почувствовав, что промочил ногу.

Из-за тяжёлых туч выглянуло солнце или то, что его тут в Улье заменяло. Пахло тающим снегом, сыростью и угольной пылью, но именно сейчас хотелось дышать полной грудью и наслаждаться моментом.

Немного щурясь от яркого света, я пролистал выданные мне санитаром брошюрки. Первая оказалась копией той самой книжечки, давшей нам всем возможность выжить в первые дни в Улье. Сейчас я уже знал всё, что там написано наизусть, но выкидывать не стал, а бережно положил в карман. Вторая книжка была почти точной копией первой, только сообщала о правах, обязанностях и льготах, какие положены в Зимнем всем тем, кто только в него прибыл и является свежаком, как я.

Законы запрещали убийства, воровство и драки, что являлось адекватными требованиями цивилизованного общества. Однако законы стаба разрешали дуэли. Да… Без постапокалиптической жести тут не обошлось. В периметре городских стен разрешались только пистолеты и любое холодное оружие, с обязательным открытым ношением. Никаких скрытых кобур. Всю прочую стрелковку хранить и носить не запрещалось, но только в разряженном состоянии и в зачехлённом виде, или просто в сумке.

— Привет, — подошла Аня ко мне, — Выписали?

— Вроде того, — согласился я, — Давно ждёшь?

— Минут двадцать… Бруська позвонила, сказала, что выписывают тебя, я и пришла, а внутрь не пускают.

— Не пускают, — пояснил Лакмус, — Потому что я запретил.