При этом она кричала:

— Кто мне вернет деньги?! Признайся, скотина, ты сам подложил эти бумажки? Ты с самого начала водил нас за нос!

Огромный Орлов с отрешенным видом безропотно сносил побои тщедушной Вики. Впрочем, хоть она и била со всей силы, но самой силы у нее было мало, поэтому вряд ли Орлову было больно.

— Вика, можно, разочек я ему дам по морде? — предложил Дмитрий, почесывая кулак о ладонь. У него, правда, получилось бы лучше. — Отойди, пожалуйста.

— Нет, ты его убьешь, а он нам еще кое-что объяснить должен.

— Ребята, ну что вы завелись? — пытался образумить обезумевших художников Валерий. — Должен, не должен. Праздник у нас! Мы вне подозрения! Это надо отметить!

Вика так зло сверкнула глазами, что Валерий попятился к лестнице.

— А что здесь, собственно, происходит? — шепотом спросила Степа у Стаса, который стоял на верхней ступеньке лестницы и с интересом наблюдал за происходящим, надо отметить, без особого желания вмешаться.

— Мы с Валеркой хотели пойти перекусить, а тут потасовка. Если честно, я не понял из-за чего весь сыр-бор.

— А я, кажется, поняла, — сказала я и стала спускаться вниз. — Вика, можно посмотреть? — я буквально выдернула у нее из руки бумажный рулончик и развернула его.

Это были эскизы рекламных буклетов, причем довольно старые. Бумага пожелтела от времени, а акварель стала тусклой и невыразительной. На одном из листов был нарисован колоритный мужчина с огромными черными усами, он предлагал попробовать вино господина Матье. Судя по одежде, этот мужичок жил лет сто назад, а то и больше. На двух других листках были нарисованы виноградные лозы, прогибающиеся под тяжестью спелых гроздей. Надпись везде была одна и та же. Речь шла о вине, которое производил господин Матье. Еще на одном листке была совсем маленькая картинка, размером с наклейку на бутылку. Наверное, это и был эскиз наклейки с названием вина, указанием крепости и содержания сахара.

Я вновь свернула листочки в рулон.

— Вы это искали в подвале? А я грешным делом подумала, что вы ищите картины, которые четверть века назад пропали из этого дома. Вечером весели, а утром — пустые рамы. Возможно, это были картины Ван Гога, — сказала я, чтобы подогреть интерес публики. — А что? Тут все сходят с ума от Ван Гога.

— Вам до всего есть дело?! Сами разберемся! — возмущенно воскликнула Вика и тут же осеклась. — Никакие картины мы не искали! У нас украли бутылку вина.

— Это мы слышали. Но дело ведь не в вине? Признайтесь, за что вы чуть не убили Орлова?

— Мы убили? Скажите! Так, пару раз по лицу приложилась. Он… он у нас деньги занял. Хотели получить назад.

Вика врала, но врала неубедительно.

— Тогда причем здесь это? — я потрясла зарисовками.

— Это? — вмешался в разговор Орлов. — Это мои листочки. Вика выхватила у меня и стала ими лупить по моему лицу. Была бы у меня газета в руках, она бы ей стала бить. Труба — трубой, — отшутился он, отбирая у меня рисунки. — Я, конечно, виноват. Деньги взял, обещал отдать, но у меня сейчас нет денег. Я могу написать расписку и отдать, как только мы вернемся домой.

— Отдашь, конечно, отдашь, — сквозь зубы процедил Дмитрий.