Я указал другу на дверь, а сам притаился за ней. Мало ли кого принесла нелегкая. Элиас зацепил цепочку, дабы дверь не распахнулась и отодвинул засов.
На крыльце стоял околоточный надзиратель, выпрямившись по струнке.
- День добрый, господин…? – сделал намеренно паузу Элиас.
- Околоточный надзиратель, Прохоров Семён Васильевич, – отчеканили за дверью.
- Чем обязан, Семён Васильевич?
- Прошу пригласить Его благородие, Верховского Николая Александровича.
- Таких не держим, – не моргнув и глазом заявил Элиас.
- Вынужден быть настойчив, господин Корхонен. У меня иные сведения. Его просят в отделение. Дело срочное и требует скорейшего прибытия.
Скрываться более не имело смысла. Агенты сыска свой хлеб едят не даром. Я дал знак Элиасу и тот выпустил меня за порог. Околоточный представился по форме, приложив руку к козырьку фуражки. Я ответил ему тем же, извинился за каламбур и отпустил восвояси. Было неловко, да и ладно – не впервой.
- До свидания, Элиас. Долг зовет. Благодарю за чай.
Я обнял друга, по обычаю похлопав по спине.
- Заходи через недельку, Коленька, обмозгуем. Всё будет хорошо.
Глава 4
В отделении мне прямиком указали на кабинет Купцова.
- О! Николай Александрович, голубчик, явился.
- Честь имею, Фёдор Михайлович.
В кабинете Купцова сигаретный дым стоял столпом, хоть топор вешай. В пепельнице нашли приют не один десяток окурков, на краю стояла чашка с давно остывшим кофием, а сам же виновник всего этого безобразия сидел с головой зарывшись в бумаги.
- Проходите. Присаживайтесь, – указал он на стул с резными ножками. - Как Ваше здоровье?
- Вашими молитвами, Фёдор Михайлович.
- Прекрасно. Сразу прошу не серчать, Николай Александрович. Нужда одолела, оттого пришлось вызвать Вас на службу - свободных чиновников пока не имеется, сам же командируюсь в Петербург на несколько дней. Да и дело деликатное. Вам под стать.