Далее, самое сложное. Одно дело знать о происходящих нарушениях, а другое выступать против них. Кем бы ни была стража, кому бы ни подчинялись палачи — они власть, они устанавливают правила. И, кроме прочего, их много. А кто он такой? Недавно явившийся из Олова, ни особым умом, ни силой Алексей не отличался, и чем он может помочь этой кучке малознакомых людей?
Есть еще его «переписка» с Оловом, но кто отвечал Волне на запотевшем стекле пока не известно. Сможет ли этот человек подать руку помощи — тем более. Ждан и остальные очень надеются на Алексея, но сможет ли он помочь? И, главное, желает ли? Дурацкая ситуация…
— Что ты хочешь, в конечном счете? — прикоснулся Алексей к Ждану, — Найти Златник, связаться с «Олимпом» и пожаловаться?
— Я хочу Справедливости! Она есть одна из целей существования. Медь должна быть справедливой.
— Но ведь стража сразу узнает, что мы замышляем?
— Скорее всего, да. Но нас не только пять человек. Под руководством Михаила четыре сотни казаков. Этих сил хватит, для восстания…
— Восстание? Бунт? — взвизгнул Макс, — Вы о чем говорите? С ума посходили?
— Да уж… — смахнул пот со лба Волна, — В любом случае, четыреста человек против армии стражи — это ничего!
— Они не смогут нас уничтожить сразу, — спокойно продолжил Ждан, — Произойдет очень сильный выброс энергии, что не останется незамеченным на «Олимпе». Они испугаются: одно дело казнить по одному человеку, а другое сразу несколько сотен. Понятно?
— Типа того… Только… зачем мне в этом участвовать?
— Потому что без тебя во всем этом нет смысла! Никто не может связаться с Оловом, только ты.
— А мне-то это зачем? Мне, вроде, и тут неплохо. Радость там, любовь какая-никакая… Дом.
— А твои друзья? — вскочил на ноги Белый, — А близкие? Родные? Ты хочешь, чтобы они со временем попали сюда? В этот искусственный, насквозь лживый Мир? Где у самоубийц больше прав, чем у праведников? Где самые достойные застревают на века? Или ты хочешь своей матери участи жить с первым встречным, потому что это тут называется «любовь»?
— Эй, эй, не увлекайся! — передернулся от омерзения Волна, — Ужас, что несешь… В таком ракурсе я не смотрел на проблему. Если так, то… пожалуй…
— Бунт? — вопросительно вскинул брови Ждан, растопыривая огромную кисть.
— Бунт! — уверенно подхватил Михаил, опуская свою ладонь в пятерню богатыря.
— Соглафен! — добавил руку Степан.
— Бунт, так бунт! — тяжело вздохнул Волна, присоединяя и свою ладонь.
Макс медлил. Страх огнем полыхал в глазах толстяка. Свободная ладонь Ждана аккуратно приподнялась, несильный замах отвел ее назад… увесистая оплеуха заставила гида склонить голову.
— Бу… бунт, — сбивающимся голосом заявил Макс, укладывая сверху дрожащую пятерню.