Хеллер поставил локоть на стойку бара из красного дерева рядом с уродливым следом от сигареты, оставшимся с тех добрых старых времен, когда в барах разрешалось курить, и сделал глоток пива. Он никогда не понимал, почему британцы пьют пиво комнатной температуры.
Питчер «Янкиз» сделал последний разминочный бросок. Он был устрашающе хорош. Грациозный, с хорошей рукой. Из тех питчеров, что бросают мяч не кончиками пальцев, а костяшками, с минимальным вращением. Он умело пользовался скользящими бросками, менял силу и делал это неожиданно. Но сейчас он ничего не показывал — берег изысканные броски для игры. Этот игрок был не из тех питчеров, что выгорают после сотни подач, как случалось с очень и очень многими.
Конечно, он был хорош: раньше этот человек был одним из лучших стартующих питчеров «Ред сокс» — пока «Янкиз» не сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Лучший питчер, которого можно купить за деньги. В прошлом фанаты «Янкиз» неизменно освистывали его, когда «Сокс» приезжали на их стадион в Нью-Йорке. Но как только он начал выступать за их команду, они сразу поменяли свои пристрастия.
Хеллер же был не из тех, кто меняет свои пристрастия.
Начался первый иннинг, и бэттер «Ред сокс» с первой же подачи сделал удачный удар. Хоумран. Мяч пролетел над Зеленым Монстром[76] — стеной, которая не раз приносила дополнительные очки атакующей команде, — и почти наверняка разбил витрину на Лэнсдаун-стрит. Как и следовало ожидать, бар огласили радостные крики.
И тут Ник заметил сразу три интересные вещи.
Во-первых, Джерри Делонг не обращал внимания на игру. Он с недоумением посмотрел на экран, словно бы с опозданием пытаясь понять, что произошло.
Во-вторых, сидевший слева от него огромный парень не выказал ни малейшей радости. И даже не улыбнулся. Он внимательно наблюдал за игрой, но явно не был болельщиком «Сокс». Парень поморщился, увидев хоумран, и тихонько фыркнул. Нет, он не выглядел счастливым. Значит, из Нью-Йорка — болельщик «Янкиз». Нужно обладать известной толикой смелости, чтобы прийти смотреть матч между «Сокс» и «Янкиз» в такой бар! Или ему было наплевать на то, что подумают другие. «Пожалуй, второе», — решил Хеллер.
Затем зазвонил сотовый телефон толстяка. Он вытащил его из кармана и поднес к уху, рядом с обвисшей кожей второго подбородка, прикрывая при этом левой рукой микрофон, чтобы отсечь шум бара.
— Привет, милая, — сказал Джерри легко и небрежно, но Ник уловил в его голосе легкие признаки паники — обычное дело для мужей, которые разговаривают с женами, находясь в баре. — Нет, вовсе нет, я смотрю игру вместе с Хоуви и Кеном.
И это было третьей интересной вещью. Толстяк врал жене.
Мужчины лгут женам по целому ряду причин, и среди них на первом месте всегда остается неверность. Но в данном случае имело место не любовное свидание через «Крейгслист».[77] Делонг пришел сюда не для секса. Он не выглядел как человек, который привел себя в порядок для подобных вещей. Он не причесал волосы и не воспользовался одеколоном.
И он выглядел испуганным.
Джек Ричер не сомневался, что мускулистого парня зовут не Хоуви и не Кен. Конечно, он мог получить такое имя при рождении, но немедленно бы отказался от него в пользу чего-то более жесткого, если хотел выжить в том мире, который его, очевидным образом, окружал. Из чего следовало, что толстяк врал напропалую. Он не смотрел игру с Хоуви и Кеном. На самом деле он вообще не смотрел игру. Когда после удачного удара мяч покинул пределы стадиона, Джерри даже не взглянул в сторону телевизора. Он поднял глаза только после того, как в баре зашумели, а до этого сидел, уставившись в зеркало, и следил за дверью. Он ждал человека, которого не знал в лицо. Отсюда и неожиданное приветствие, с которым он обратился к Ричеру минуту назад. «Я Джерри Делонг», — сказал он, словно это что-то означало.
Джек протянул длинную руку и слегка толкнул мускулистого парня. Тот немного отклонился назад, но продолжал следить за игрой. Как и Ричер. Игрок на второй базе «Сокс» промахнулся. Третий страйк.[78] Уже лучше.
— Кто пришел сюда первым, ты или он? — спросил Джек.
— Он, — ответил болельщик.
— И он представился тебе, как и мне?
— Всё так.
— Он занимал для кого-то места?