– Инна Петровна, можно вопрос? – донесся с последней парты голос Вовки Соловейчика.

– Задавай, – кивнула учительница.

– А про Лидию Петровну вы нарочно придумали, чтобы Романову отмаз… – запнулся он и тут же поправился, – чтобы ее защитить перед директором.

– Соловейчик, что ты несешь? Какая Лидия Ивановна? – нахмурилась та, и меж ее бровей пролегла складка.

– Как какая? – хмыкнул он. – Вы сказали, что отправили Романову на поиски завуча, чтобы она поприсутствовала на нашем уроке.

– Ничего такого я не говорила, – замотала головой биологичка, – зачем ты выдумываешь всякие небылицы?

– Да ничего я не выдумываю, – возмущенно воскликнул Вовка, – вон весь класс может это подтвердить. Пацаны, девчонки, вы это слышали? – он обратился ко всем.

– Да, – хором ответили те.

– Вы что, меня за идиотку принимаете? – сердито подбоченилась Инна Петровна. – Я прекрасно помню, кому и что говорю.

– Тогда что вы сказали Юрию Васильевичу? – вмешался в разговор Сашка Захаров.

– Хватит меня разыгрывать, – вскрикнула она и затрясла указательным пальцем, – вы стояли рядом и прекрасно все слышали.

По классу прокатились шепотки: «Че это с ней?», «Может, Инфузория заболела?». И только Пулька не удивилась, почему учительница не помнит, что на самом деле говорила директору. Похожая ситуация была с завучем Лидией Ивановной, когда Степа переодел ее в ковбойскую одежду и заставил скакать лошадкой. Это было во время экскурсии по школе, которую проводил для нового директора, то бишь носителя, прежний директор Павел Сергеевич. Надо было только видеть ее лицо, когда они застукали ее в таком виде. Она хлопала глазами и бормотала что-то невнятное про то, что взяла костюм напрокат и решила таким образом развлечь детей на перемене. Ну а что еще ей оставалось говорить? Если ни она, и никто из свидетелей того спектакля не мог объяснить, как завуч внезапно перевоплотилась в ковбойшу[3]. Глупо было бы, если Инна Петровна не услышала перешептываний учеников.

– Замолчали все, – она снова топнула ногой и, повернувшись на каблуках, направилась к своему столу, – мне уже вот где сидят ваши представления, – биологичка провела рукой по горлу, – давайте работать. Открывайте тетради, сейчас будем делать лабораторную работу.

– Инна Петровна, а может, ну ее на фиг, эту работу? – опять раздался голос Вовки.

– Соловейчик, прекрати паясничать, – взвизгнула она, – или пойдешь сейчас к директору.

Невооруженным глазом было видно, что учительница доведена до белого каления. Больше ни у кого не было желания задавать вопросы. Ученики прекрасно знали, когда она в таком состоянии, с ней шутки плохи. В классе послышались обреченные вздохи и шелест страниц открываемых тетрадей. Все готовились к лабораторной работе, и только Петьке было не до нее. Он придвинулся ближе к Пульке и прошептал на ухо:

– Лексевна, ты так и не ответила на мой вопрос?

– На какой? – в непонимании нахмурилась она.

– Почему ты говорила: «Да что же это такое происходит?»

Вот же ж пристал! Девчонка надеялась, что он уже забыл, о чем спрашивал, ан нет.