Тут же ближайший к столбу монах рухнул на колени, ударил кремнем по огниву. Раз, другой. Из переплетения веток поползла струйка дыма, вторая, третья. Оглушительно заколотилось сердце. Карл изо всех сил попытался дотянуться до перстня. Не вышло. Он обмяк, будто израсходовав в попытке весь остаток жизненных сил. Неожиданно пришло спокойствие. Полное и отрешенное. Есть время жить, а есть время умирать. Сейчас пришло последнее. Немного грызла совесть, но и она отступала от запаха гари. Что же, смотрите, сволочи, как умирают коммунары!
– Это еще не конец. Слышишь, Годэ, или как там тебя? Слышишь?! Это только начало!..
Карл бросил последний взгляд поверх окружающих. И не поверил сам себе. К столбу, рыча совсем не хуже бесноватых горожан, ломился отряд майнцских рыцарей, безжалостно прорубаясь сквозь начавшую разбегаться толпу. В командире, орудующем здоровенной алебардой, буквально расшвыривающей незадачливых зрителей, Карл с удивлением опознал знакомый расплющенный нос капитана Дитриха. Но горожан было слишком много, и спасатели, потеряв первоначальную скорость, начали вязнуть в неповоротливом людском тесте. И к тому же на пути у рыцарей фон Алленштайна начали выстраиваться городские стражники, за их спинами заскрипели арбалетами савойцы Ришара Годэ…
Бой обещал быть долгим. И у Карла не было сомнений, что до финала он если и доживет, то будет чувствовать себя точной копией Жанны д’Арк…
Понял это и Дитрих. В неповоротливом рубаке мало кто мог угадать не только талант воина, но и разум полководца. Капитан прибавил ходу, круша противников направо и налево. Но он не успевал, отчаянно не успевал…
Карл уже ничего не видел, потому что пришлось закрыть глаза. С неприятным похрустыванием начали обугливаться ресницы. Стало трудно дышать. Каждый глоточек воздуха кошачьими лапами драл гортань…
Пронесся маленький вихрь. Тут же над головой увесисто бумкнуло, сотрясая все сооружение. Марево вдруг отринуло от лица. Карл, почувствовавший, что руки свободны, открыл тут же заслезившиеся глаза. Точно в середине столба торчала алебарда Дитриха, а сам капитан, оказавшийся чуть ли не у самого подножия, рубится на мечах сразу с тремя стражниками.
Дрожащими руками Карл все же нащупал камни, морщась и подвывая от боли в обожженных пальцах, сдавил в нужной комбинации…
Куда пропал колдун, из-за которого столь много почтенных горожан пало от рук презренных швабов, так никто и не узнал. Кроме, конечно же, кардинала Ришара Годэ. Но он предпочитал о своем знании не распространяться…
Эпилог
«Тревога! Возгорание в блоке D! Тревога! Возгорание в блоке D!..»
Бесцветный механический голос резал уши.
Все, кто в этот момент находился в соседствующей с блоком D лаборатории, бросились к огнетушителям и пожарным гидрантам. Каждый лаборант четко знал свои обязанности в случае возгорания в блоке хрономашины. Одним надлежало охлаждать водой из гидрантов огромные механические запоры, другие проверяли электронику и показания датчиков.
– Температура в помещении всего 122 градуса![2]
– Источник возгорания… движется?
– Да что, мать вашу, там происходит? – начальник безопасности Медекис, словно тайфун, пробился сквозь толпу лаборантов и приник лицом к маленькому иллюминатору на двери, ведущей в блок D. – Ни черта не видно, все в дыму. Открывайте!
– Но, сэр… – испуганно пискнул стоявший рядом с начальником безопасности паренек по фамилии, если верить бейджу, Паташек. Паренек держал огнетушитель на манер винтовки, направив шланг с распылителем в потолок. – Там же возгорание…
– Я сказал: открыть! Что, твою мать, здесь непонятного?
Паташек аккуратно поставил огнетушитель на пол и, предусмотрительно накинув свой халат на рулевое кольцо дверного замка, открыл дверь. В лица лаборантов пахнуло горячим сухим воздухом.
– Что за…