— Это не воровство! Это моя работа! Работа! Понимаешь? Это — сенсация! — упрямо повторил Стеблев.

— Ну, какая тут сенсация? Старая карта непонятного содержания, с полудохлой схемой непонятно чего. Ты сам-то знаешь, что это за крестики-нолики? Что здесь нарисовано? — я потихоньку приходил в себя, но взгляд все равно притягивало к надписи, как магнитом. — И отработал ты документ неизвестно у кого. Ты слышал и видел двоих, а если их больше? В любом случае, эту сенсацию искать будут. А когда не найдут, поймут, что увел кто-то из нудистов, начнут шерстить. Как думаешь, тебя быстро вычислят? А если это бандиты какие? И кто такой этот… Лесовой? — я не заметил, как повысил голос.

Во взгляде Вячеслава читалось легкое недоумение: мол, чего ты так распереживался. Хотя моя фраза про бандитов и неизвестного вызвала в нем беспокойство. Я видел, что парень задумался.

Я потёр челюсть ладонью, свело на нервах. Уже третий год, стоит понервничать, начинает дёргать и уводить вправо. Снимали с зюзю пьяных полудорочных рыбаков с острова во время шторма. Вот я и напоролся нечаянно на кулак одного из них, когда затаскивал в катер.

Я еще раз потер ноющую челюсть и выдохнул и осознал, что не дышал все то время, пока пялился на собственное имя, написанное неизвестной рукой.

Как оно могло оказаться на бумажке из глубокого прошлого? При том, что подпись явно не моя и не отцовская! Слишком уж красивый и вычурный почерк и заковыристая роспись. Я пишу как курица лапой. Да и в документах расписываюсь непонятной закорючкой. А это что за надпись?

— Это — карта энских подземелий! — Стеблев прервал новый виток моих мыслей и изысканий. — Такой ни у кого нет! Это — сенсация! — Вячеславы выхватил бумагу из моих рук.

Точнее, попытался. Мои пальцы вцепились в документ мертвой хваткой, не желая выпускать добычу.

— Эй, парень, ты чего? — заволновался журналист, осторожно дергая на себя карту. — Порвем же!

Я нехотя разжал пальцы. Вячеслав незаметно выдохнул, любовно разгладил целлофан и аккуратно сложил карту в планшет.

— Мне нужен напарник. Ты, как я понял, местный. Да еще и дружинник. Может, знаешь, есть в городе общество альпинистов?

— Тебе зачем? — журналисту удалось второй раз за пять минут меня удивить.

— Понимаешь, — Стеблев заколебался. — Я не турист… Природа, походы, жизнь в палатках — все это не мое.

— Ну, не твоё и не твое, — рассеянно ответил я, продолжая думать про невозможное совпадение (или случайность?). — Кому до этого дело?

— Никому, ты прав. Кроме меня, — журналист поколебался, но все-таки продолжил. — Понимаешь, я хочу побывать в ваших подземельях… Есть одна история… Ну как история… Скорей легенда, не подтвержденная фактами… С другой стороны, я еще не проверял… Меня осенило, когда я эту карту увидел… И если все получится…. Ты себе просто не представляешь, какая это будет сенсация! А может и государственная награда! — от предвкушения Стеблев снова повысил голос.

И, как назло, в этот момент раздался запыхавшийся голос Игорька:

— Ну, Леха, ты такой цирк пропустил, обхохочешься! Там такие девочки! М-м-м-м! Просто пальчики облизать и выплюнуть! Ты чего за нами не спустился? Опа, Леха, ты куда делся? — Васильков удивился и, судя по раздавшимся шагам, двинулся в нашу сторону.

Я прижал палец к губам, требуя тишины, и вышел навстречу Игорю.

— О, Леха, ты чего тут?

— Да так, живот прихватило… Наверное, съел что-то не то…