А вот Екатерине в который раз удалось удивить его: она непрестанно смотрела ему в глаза. Будто и не замечала его пыточное сидение. А ведь сначала ему показалось, что Катя пришла на тренировку из жалости, из-за его «неспобностей», но, поближе рассмотрев пугливую девушку, понял, что был не прав.
— Ты так хорошо водишь, — вздохнула она. — Меня трясет, когда я за руль сажусь.
— Все мы с чего-то начинали, — его губы дрогнули в улыбке.
Катя специально следила за каждым его движением, намереваясь в отместку подловить его на одном из поворотов.
«Легко давать советы, когда ты пассажир, а не водитель», — обиженно рассудила она.
— Нет, Катя, я не забываю про поворотники. Лучше бы музыку включила, — сказал Александр и глянул уже на пунцовую девушку. — Еще ни разу не видел, чтобы люди так краснели.
Стараясь и вовсе не встречаться с глазами нового знакомого, она дотянулась до сенсорного экрана и наугад ткнула пальцем.
После каждой песни Катя все больше и больше хмурилась, а услышав финальные аккорды уже пятого по счету трека, неверяще прошептала:
— Так странно... Я знаю каждую песню.
— Я подумал о том же этим утром.
Она и не сразу поняла, как оказалась у него дома, в просторной, но такой одинокой трешке. Очнулась только, разменяв уже третью чашку крепкого ароматного чая.
Одевалась Екатерина в спешке — боялась быть навязчивой. Правда несколько раз выронила запутавшиеся наушники, которые Саша с ловкостью ловил и вкладывал обратно в ее дрожащие от волнения руки.
— Спасибо за вечер и... спокойной ночи, — Катя улыбнулась, не заметив, как ослепила коридор своим внутренним светом.
— Если хочешь, то и завтра приходи в бассейн. Помаду не забудь, чтоб была достойная причина для побега.
Девушка отказалась от предложения Александра ее подвезти, сославшись на то, что уже вызвала такси. В находчивости он ей не уступал, потому собрался оплатить поездку. Увидев деньги, она едва через порог не перепрыгнула.
— Я уже пережила период студенческого голодания! До завтра! — воскликнула, прежде чем скрылась из виду.
Саша, повертев в руках мятые купюры, хмыкнул и закрыл на ключ дверь.
Медленно спускаясь по грязной лестнице темного подъезда, Катя не испытывала страха, а радостно напевала:
И голова легка,
Хоть ночь и коротка. [3]