- Парашют. - Услужливо подсказал Иван.

  - Во-во. - Обрадованно уточнил селянин. - Благодарствую, он окаянный. Так сокола нашего в лес на энтом ситцевом чуде занесло. - Петро во избежание повторения непроизносимого слова решил сравнить его с чудом, сделанным из самой лучшей, по его мнению ткани. - Ну, я с двумя мужиками, конечно на помощь нашему орлику кинулся. Надо сказать, мы вовремя успели: аккурат до появления Австрияк. Наш авиатор оказывается, высоко на дереве завис, и о торчащие из него сучья сильно поранился. А когда он сам с высоты спрыгивал, то он болезный ногу поранил, ну мы его, конечно же унесли от туда: конечно же уходили заметая и запутывая наши следы. А затем, когда оказались в безопасном месте, спрятали нашего героя. Благо мой кум Василь шибко любит нюхать табачок: вот мы этим зельем всю округу - где приземлился наш авиатор, им и посыпали.

  - Так что ты от нас хочешь Петро? - Поинтересовался Дзюба. - Чтобы мы пришли и этого Германца из лесу прогнали?

  - Нет. Австрияки найдя этот, ну как его ... который высоко на дереве остался. Опосля этого они побегали по округе, всю нашу деревню верх дном перевернули, всех застращали расправой за помощь нашему лётчику и ещё вчера вечером ушли восвояси. А мы немного погодили, да нашего спасённого авиатора к вдовой Марии перенесли. Только ему это, уж очень фелшарская помощь нужна: а я знаю, она у вас в отряде служит.

   После этих слов, решение идти в Драпово, было принято без лишних обсуждений, можно сказать единогласно. И то, что это должен быть не просто визит доктора к сбитому лётчику, а расширенное "посольство на высшем уровне‟: не вызвало никаких разногласий. Для охраны лагеря было оставлено десять человек, включая Понедько с племянниками, старшим среди оставленных бойцов был назначен Иван Мамонов. Это был тот нагловатый красноармеец, который, несмотря на то, что был под прицелом пулемёта, не побоялся устроить Непомнящему проверку на "вшивость‟. В отряде он самым первым стал командиром пока ещё неполного взвода - но отряд постепенно разрастался.

   В деревню входили открыто - по дороге. Впереди шло человек пять во главе с Непомнящим и Дзюбой, за ними ехала телега с Настей, а замыкали процессию ещё десять бойцов. Так что люди, увидев окна вооружённых красноармейцев, испуганно "прилипали‟ к стёклам, или опасливо стояли на пороге своих домов, были даже те, кто без опаски выходили со двора. Большинство вышедших из хат селян всё равно смотрели на солдат с небольшой опаской: однако молодёжь и дети делали это с нескрываемым восторгом. Когда небольшая военная колонна достигла пятого или седьмого двора, из хаты выскочил мужичок и прямо посреди пыльной дороги упал на колени. Стоял он так, пока Иван не приблизился к нему вплотную.

  - Не по своей я воле пошёл в старосты, - заговорил он, - когда немцы пришли, они первым делом поинтересовались, кто был председателем. Ну, земляки и указали на меня. А их офицер тогда и говорит мне: - "Будешь старостой и следи здесь за порядком‟. - после чего они стали нас грабить. И уже уходя, они дали мне винтовку: значится, чтобы я от партизан отбивался. Вот такие дела, коли решите меня расстрелять как предателя, так делайте это в лесу: чтобы мои детишки не видели. А семью не трогайте, пожалуйста. Они ни в чём перед вами невиноваты.

   Непомнящий немного растерялся от таких слов, и того спокойствия с которым это было сказано. А мужчина покорно склонил голову и ждал решения своей участи. Не ожидавшие такого люди стихли и гадали, чем это может окончиться. Начинать общение с местным населением с казни не хотелось, да и без того было известно что староста не соврал ни единым словом. Тем более, Иван хорошо помнил пословицу, что повинную голову меч не сечёт.

  - Я знаю, что ты не по своей воле эту должность получил, однако мы будем за тобой приглядывать. - И повысив голос, чтобы слышали все, Ваня продолжил. - Мы безвинно никого не тронем: даю своё командирское слово.

   Всё ещё не веря, что так оно повернулось, староста нерешительно выпрямился, посмотрел на стоявшего перед ним военного, затем на старшину и вооружённых бойцов стоящих за ним. После чего неспешно поднялся с колен и робко поинтересовался:

  - А что дальше делать будем?

  - Что дальше? - Переспросил Иван и тут же ответил. - А дальше, мы пойдём к тебе в дом и там пообщаемся. Я надеюсь, что ты не против этого?

   Демьян Феофанович¹⁶, он же назначенный оккупантами староста, по жизни был "тёртым калачом‟ и прекрасно понимал, что необходимо пришедшим к нему партизанам. Поэтому он покачал головой, горько улыбнулся и, понимая все, что может за этим последовать, ответил:

  - Если вы товарищ насчёт поставок вам продовольствия, то я решительно против этого. Немцы выгребли из базов всё, или почти всё: мои односельчане для своих детей крапиву заваривают и не только её - иначе нам наших малюток кормить нечем. А вы последние хотите отобрать! Если так, то уводите меня в лес и стреляйте: но людей в обиду не дам! Не позволю грабить! - Видимо староста слишком живо представил себе картину надвигающегося на селян голода и последние слова он почти выкрикнул.

  - Ах ты гад! Захватчикам значит отдавать провизию не жалко было?! Никакого счёта не вели, никто не возмущался! А как мы к тебе пришли, так ты из нас грабителей делаешь?! - Вскипел Григорий и стал судорожно расстёгивать кобуру: он был настолько взбешён, что это у него получилось не сразу. - Да я тебя...!

  - Отставить старшина! - Иван, не желая узнавать, играет ли сейчас старшина, или нет: поэтому он решил вмешаться как можно скорее. - Мы сюда не карать пришли, а искать, как нам всем выжить в сложившейся ситуации. Поэтому Демьян Феофанович, пойдёмте к вам в хату, и там обо всём поговорим - в спокойной обстановке, так сказать.

   Неожиданно, всеобщее внимание привлёк звонкий женский голос, разлетаясь который по округе заполнял собою всё пространство. Это какая-то худощавая женщина, в простенькой, повседневной одежде и выцветшем платке на голове, бежала по улице и голосила:

  - Ой, батюшки святы, неужто прибыли, а доктора вы привезли?! Там нашему лётчику срочно её помощь требуется!

   Видимо это и была та сердобольная тётка Мария, которая приютила пилота сбитого самолёта.

  -Как ты думаешь староста, из ваших селян её никто немцам не выдаст? - Поинтересовался Иван, смотря на приближающеюся к ним пожилую женщину со столь неожиданно моложавым голосом.