– Сюда! – рявкнула Мод, ее голос эхом отразился от стен, и девушки поспешили за ней. Кухня, как и гостиная, казалась пустой и нежилой. Пахло отбеливателем и лимонами. Кухонные приборы и шкафчики несколько оживляли пространство, но столешницы блестели, как новые, а на открытых полках не было ничего, кроме пластикового набора для соли и перца и пары тарелок. Еще в кухне имелся обеденный стол с четырьмя разномастными деревянными стульями, а сумка с продуктами, которую принесла Мод, теперь стояла на полу у холодильника. Мод уже сидела за столом, письмо лежало перед ней; подсохнув, оно сморщилось под стать державшим его рукам.

– Садись, – велела она Маккензи. Сгорбленная над обеденным столом, в своей черной блузке и с острым подбородком, она напоминала Сунне стервятника. – А вы что здесь делаете?

Вопрос был обращен к Сунне.

– Вы позвали.

– Я позвала Маккензи. А вас это не касается.

Сунна демонстративно уселась.

– Это и мой почтовый ящик. Может быть, и письмо мое.

Мод нахмурилась, но не стала настаивать на своем. Она положила письмо перед собой и уставилась на Маккензи.

– Мне нужно убрать продукты – не дай бог, разморозятся прямо здесь, но сначала мы должны разобраться с этой глупостью. Прочтите-ка еще раз.

Сунна взяла письмо.

– Я уже прочла, что могла…

– Так прочтите еще раз.

– Замолчите, и я прочту. – Мод, похоже, обиделась, но Сунна вовсе не ощущала вины. Она откашлялась, оттягивая момент, но тут заметила выражение лица Маккензи – не то что нетерпеливое, но как будто умоляющее ее поторопиться, и наконец почувствовала себя виноватой. Она еще раз прочитала, что смогла, и добавила:

– А внизу стоит буква «Б».

Мод так и подскочила на стуле.

– «Б»? Вы об этом ничего не говорили.

– Так говорю сейчас. Разве я не сказала об этом? Ну, извините.

– Слишком важная деталь, чтобы ее упустить. – Мод снова взяла письмо и стала искать букву «Б».

– Вот она, – показала Сунна. – «Б» значит «Бретт».

– Можно? – Маккензи протянула руку, и Мод неохотно отдала ей письмо.