– Простите, я не хотела… спасибо. – Я встала с розово-белого дивана и оглянулась на место, с которого поднялась – не испачкала ли я обивку, не испортила ли. – Очень любезно с вашей стороны было разрешить мне приехать.

– Напомните, зачем вы хотели встретиться со мной?

– Любопытство, – сказала я.

– Кошку сгубило, – отозвалась миссис Нельсон.

Я услышала обертон в ее голосе – как у Эмили. Меня продрал озноб. Я покрылась мурашками. Старуха это заметила. Ей понравилось. Она почти по-девичьи рассмеялась, запрокинув голову. Снова вернулась в настоящее, на несколько мгновений.

– Я ухожу, – сказала я. – Вы хотите, чтобы я… позвала кого-нибудь?

– Она уходит! – объявила миссис Нельсон.

Я услышала шаги. Высокая, все еще красивая женщина лет пятидесяти в темно-синей робе сиделки и со спутанным пучком седых дредов, собранных на затылке, появилась в дверном проеме.

– Это Бернис, – представила ее миссис Нельсон. – А это…

– Стефани, – сказала я. – Рада познакомиться, Бернис.

Бернис с безразличным видом взглянула на меня. Я поняла, что она мониторила беседу своей нанимательницы и одобрила наш разговор или, по крайней мере, не возражала против него. Я пожала руку сначала миссис Нельсон, потом Бернис, сказала “спасибо”.

Бернис проводила меня до двери, мягко закрыла ее за собой, и теперь мы стояли на крыльце. Я сказала:

– Наверное, полиция говорила с вами. Мне так жаль Эмили.

– Если это Эмили, – заметила Бернис. – Этих девушек никогда не могли отличить одну от другой, может быть – даже в смерти.

Вся эта информация, новые теории, новые подозрения – столько всего надо было обдумать сразу. Я подумала о Майлзе, это всегда успокаивает меня.

– Вы говорили о своих подозрениях полиции? – спросила я Бернис. – Говорили об Эвелин?

– Пусть думают, что хотят. Это Детройт, милая. Богатый белый Детройт, но все же… Лучше не спорить, не лезть с чем-то новым. Чем меньше путаешься с полицией, тем лучше для тебя. Я пыталась дозвониться до Эмили по сотовому, выяснить, как обстоят дела, но она не отвечала. А ее маме лучше не знать. Не хочу, чтобы бедняга страдала больше, чем уже страдает. Иногда ей кажется, что у нее две дочери, иногда – что ни одной, иногда – одна… Никогда не могу угадать, что удержит ее в этой реальности, а от чего она уплывет в параллельную. Сколько раз миссис Нельсон удивляла меня тем, что помнит… Она говорила про машину?

– Какую машину?

– Она помнит про машину. Эвелин недавно угнала ее машину. Ключи были у обеих девочек. И одна из них посреди ночи забралась в гараж и вывела машину. Голову даю, это Эвелин. Эмили может арендовать любую машину, какую захочет. Я права?

Я кивнула. Логика в этом была, однако такое предположение еще больше все запутывало. Мне хотелось остаться и весь день расспрашивать Бернис. В то же время мне хотелось поскорее вернуться к себе в гостиницу и обдумать услышанное.