Книги

Прошлое. Настоящее. Будущее

22
18
20
22
24
26
28
30

Стоит в этом отношении послушать людей, которых даже самый правоверный коммунист должен почитать.

Вот Чернышевский в «Что делать?» пишет про своего самого положительного героя, Рахметова: «На свои деньги он не покупал ничего подобного; “не имею права тратить деньги на прихоть, без которой могу обойтись”, – а ведь он воспитан был на роскошном столе и имел тонкий вкус, как видно было по его замечаниям о блюдах; когда он обедал у кого-нибудь за чужим столом, он ел с удовольствием многие из блюд, от которых отказывал себе в своем столе, других не ел и за чужим столом. Причина различения была основательная: “то, что ест, хотя по временам, простой народ, и я смогу есть при случае. Того, что никогда недоступно простым людям, и я не должен есть! Это нужно мне для того, чтобы хоть несколько чувствовать, насколько стеснена их жизнь сравнительно с моею”. Поэтому, если подавались фрукты, он абсолютно ел яблоки, абсолютно не ел абрикосов; апельсины ел в Петербурге, не ел в провинции, – видите, в Петербурге простой народ ест их, а в провинции не ест».

То есть апельсины в Петербурге были для простонародья доступны. Для простонародья. В провинции они тоже были, но «дорого», «простой народ не ел их». Это всё в 1856 году, напоминаю (действие романа разворачивается несколько раньше, но примем эту дату).

Ну а теперь вспомним советские апельсины в Ленинграде.

PS. Детей номенклатуры и потомство продавщиц и буфетчиц прошу не беспокоиться – мы и так помним, что у вас апельсины были.

Вперёд, в прошлое

Начну с извинений и объяснений. Это неприятно – извиняться и объясняться. Но иногда приходится, если, конечно, хочешь, чтобы тебя поняли правильно. А поскольку читатели у меня попадаются не всегда доброжелательно настроенные, но пытливые, и стремятся понять не только то, что ты сказал, а ещё и то, о чём ты умолчал. Типа – «преступно не упомянул славное то-то, чтобы безнаказанно подчеркнуть мерзкое то-то» или наоборот.

Так вот. Я в данном случае не собираюсь писать что-либо о 9 мае 1945 года, о Победе советского народа над немецкофашистскими оккупантами, об историческом значении Победы и так далее. Не потому, что мне совсем нечего сказать по этому поводу, а потому, что уже всё сказал, и отношение моё к этим вопросам с тех пор не изменилось. Пользоваться календарной датой, чтобы лишний раз поотстаивать свою позицию – которую считаю взвешенной и соответствующей исторической правде – с пеной у рта я тоже не буду. Если вам так хочется поговорить, ну там я не знаю, о руководящей и направляющей роли товарища Сталина, или о том, какой мир и благоденствие нёс Гитлер Европе, или что ту войну выиграл Черчилль, или поспорить о Власове, об эстонских эсэсовцах, о всемирно-исторической роли еврейского финансового капитала, а также о чьих-нибудь зверствах, которые ну вот именно сейчас необходимо срочно незабытьнепростить – я лично пас. Впрочем, и осуждать не буду. Нуждаетесь в бодрящей дозе незабудемнепростима – ну, почитайте хотя бы это, там ентого добра хоть залейся.

А я буду говорить исключительно о 9 мае 2012 года и делах, связанных с этой конкретной датой.

Итак – что мы имеем?

Мы имеем (то есть наоборот, нас имеет) власть, лишённую даже подобия легитимности в глазах большинства населения. Власть по этому поводу сильно переживает, так как в отсутствии легитимности остаётся запугивать и обманывать население. Средства для этого – то есть ОМОН и телевизор – у власти имеются, но они обходятся дорого и к тому же чисто отрицательные стимулы имеют срок годности. Люди в какой-то момент могут перестать верить во враньё и даже устать бояться, такое случается.

Кроме того, ей нужна легитимность в своих собственных глазах. Ощущать себя чмырями и плесенью, сидящей в телевизоре на штыках, попросту неприятно, некомфортно. Хочется ощущения собственной значимости, исторической прогрессивности и смысла бытия. «Мы тут не так просто, а по праву».

Собственно, это «по праву» и является главным. Скольконибудь прочная легитимность, помимо дубинок и телика (от которых не отказываются даже самые демократические режимы), опирается на веру народа в то, что власть имеет право править. Эта вера обосновывается либо славными прошлыми деяниями этой самой власти или её предшественников, либо ожиданиями, на неё возлагаемыми, а лучше – тем и другим сразу. Или, другими словами, на культе славного прошлого и культе славного будущего [59].

Внимание. Чтобы понять, сколь многое в нашей жизни опирается на эти два культа, отвлечёмся от государственных масштабов и посмотрим на нашу жизнь.

Возьмём, например, семью. Вообще-то семья – это, прежде всего, религиозное учреждение. Смысл семьи – почитание предков, живых и мёртвых, в обмен на реальный (имущественный) и символический (достойные дела и победы) капитал, который предки передают потомкам. Очевидный пример – аристократия, где сам факт рождения «в достойной семье» делает человека особенным. Но послушайте, с каким выражением человек говорит что-нибудь вроде «у меня в семье в трёх поколениях врачи». Это и есть культ, культ достойных предков, которые вылечили множество людей – и это отчасти переходит на потомка (даже если он сам не медик).

А на ожидании славного будущего основан другой всем известный культ – культ удачливого лидера, от которого все ожидают, что он приведёт доверившихся ему людей к успеху. Умение возбуждать в людях такие ожидания и называется «харизмой». Заметим, она не связана прямо ни с физической силой, ни с привлекательностью, ни даже с интеллектом и управленческими способностями лидера [60]. Поэтому сплошь и рядом люди идут не за мудрыми старцами или юными богатырями, а за людьми, у которых всего и таланта – возбуждать надежды. «У него это от бога» – довольно часто говорят в таких случаях. Или там – «в его глазах светится будущее». Не всегда такие ожидания оправдываются, но если ожиданий изначально нет, ничего не помогает.

Теперь снова вернёмся к делам государственным. Поскольку культ отлично объединяет людей, то любое государство обязательно практикует оба вида культов, обычно их уравновешивая и сплетая между собой.

Вот тут внимание. Очень распространённым вариантом этого соединения культов, характерным именно для государств, является идея расширенного воспроизведения славного деяния предков.

То есть. Культ предков в таких случаях основывается на каком-то героическом подвиге, который они совершили в прошлом. Подвиг был велик и славен, он, собственно, и основал государство. В конце времён потомки должны его воспроизвести в ещё большем масштабе (часто задаётся всемирный масштаб), а промежуточные поколения должны к этому готовиться и самоотверженно трудиться.

Самым известным примером такого рода можно считать идею Второго Пришествия. Самым же успешным на сегодняшний момент государством, придерживающимся построенной на таких принципах идеологии, можно считать Соединённые Штаты. Американцы живут в промежутке между созданием Америки Отцами-Основателями, которые заложили основы Американской Свободы, и торжеством этих идеалов во всём мире. Что характерно, они даже дожили до этого, обетование об абсолютном торжестве Американской Модели во всемирном масштабе почти что осуществилось. Весь мир признал Америку Светом Вселенной, и только последние недобитки вроде Ирана или Северной Кореи, жалкие и отвратительные, не позволяют провозгласить Окончательное Торжество (что нежелательно, так как непонятно, что в таком случае делать дальше).