– Он из Америки?

– А разве она все еще мировой жандарм?

– Нет, но сама о себе все еще так думает.

– Этот мальчик, – пояснил Азазель, – почти местный, хотя и не совсем.

– А-а, тогда из Моссада?

– Это уже ближе… Знаешь, я тут с непонятками столкнулся. За эту неделю на меня дважды покушались. Странно это…

– Действительно странно, – согласился бармен. – Я бы на тебя каждый день покушался. А то и дважды в день. Сопляки какие-то?

– Похоже, – ответил Азазель. – Хотя кто против нас не сопляки? Но во второй раз среди них был некто серьезный, если понимаешь, о чем я.

Бармен бросил взгляд на Михаила.

– Я понимаю, а твой… мальчик для битья и твоих непристойных шуточек знает, кто ты?

– Знает, – ответил Азазель небрежно. – Он сам оттуда, только из мелких. Люди ж подбирают выброшенных котят? Вот и я, будучи до отвращения добрым и толерантным, накормил, обогрел, теперь пытаюсь пристроить к делу. Верный и преданный звереныш все же лучше человека, что только и думает, как нож сунуть меж лопаток, да поглубже, поглубже…

– Верный и преданный? – переспросил бармен с сомнением. – Ладно, это твои заморочки. Слушай. Прошел слух, что недавно был очень большой всплеск. Как будто в наше болото упал не камешек, а рухнула целая скала!

– Ого, – сказал Азазель. – Камень все растет, скоро будет с гору, а потом с горный хребет… Вообще-то я сам интересуюсь этим бултыхом, хоть и не шибко. Тот, кто появился, рано или поздно проявится, даже искать не надо. Правда, бултых был не такой уж сильный, но нам любой не понравится. И какие предположения?

Бармен пожал плечами.

– Все насторожились, ко всем новеньким присматриваются. Стараются спровоцировать на новый всплеск, чтобы точнее увидеть, от кого пойдет радужная волна.

– Ко всем новеньким?

Бармен развел руками, в глазах мелькнула укоризна.

– Не придирайся к словам, что у тебя за привычка?… Конечно, ко всем в мире не присмотришься, и если кто затаился, такого не найти, разве что случайно.

– Ну-ну?

Бармен вздохнул.