– Да, – поддержал Азазель, – чудовищные каменные джунгли, что душат все лучшее в человеке! Жили бы в саду, вкушали бы хрюкты с разрешенных деревьев… Кстати, а ты уверен, что Господь готовил нам участь вегетарианцев?

– Я не обсуждаю действия вышестоящих, – сурово одернул Михаил. – Я чту Устав и выполняю приказы!

– Ты прекрасен, – сказал с чувством Азазель. – Как благороднейший рыцарь в сверкающих доспехах и на белом коне… среди этой вереницы загрязняющих воздух автомобилей! Правда, уже треть электрокары, но это неважно, неолуддиты найдут причину…

Он наконец воткнул автомобиль между двумя дико затюнингованными внедорожниками с огромными колесами, выключил двигатель и предупредил:

– Когда будешь выходить, не распахивай во всю Симферопольскую!.. Нам только драки не хватает из-за поцарапанных авто. Так до спасения мира никогда не доберемся.

Михаил осторожно выбрался в щель, тяжело вздохнул.

– «Розовая устрица»? Что за устрица?…

– Нравится? – поинтересовался Азазель горделиво. – Настоящий вызов общественному вкусу!.. Даже пощечина в духе Маяковского, буревестника революции! Или это не он буревестник? А кто тогда пингвин?… В общем, один сплошной бунт. Да против всего!.. Можно бунтовать ради самого бунта, чтобы выказывать свою самобытность и полное неподчинение правилам, установленным мудрыми и скучными, что так неинтересно, хоть и правильно… Подтяни пузо, смотри орлом, но загадочно.

Михаил сказал люто:

– Я бы таких устриц уничтожал на месте.

– Не спеши, – сказал Азазель добродушно. – Из ярых бунтарей со временем получаются самые ярые защитники порядка и общественного строя. Закон маятника.

– Странный мир, – буркнул Михаил.

– Еще какой, – согласился Азазель. – Мне тоже кажется, как и тебе, у Создателя неплохое чувство юмора. Творить вселенную было непросто, вот иногда и допускал какие-то приколы в процессе.

– Я так непочтительно о Создателе не думаю, – оборвал его Михаил с суровостью в голосе.

– Не любишь ты Его, – обвинил Азазель.

К распахнутым дверям он направился с хозяйским видом, Михаил шел следом и морщился: дьявольский грохот непристойной музыки бьет по ушам, как наотмашь большой грязной палкой.

Азазель вдруг остановился, произнес негромко и с суровым предостережением:

– Михаил, если кого-то увидишь такого, который покажется демоном, не бросайся сразу изничтожать.

– Почему? – спросил Михаил.

Азазель поморщился.