Солнце еще не зашло, когда палатки уже стояли, снаряжение было уложено, и машина укатила назад, в Горчаково.

Пользуясь тем, что селение находилось недалеко, Василий Яковлевич решил не трогать пока продовольствие, взятое в экспедицию, а отправиться всем поужинать в чайхану.

Дежурным остался Константин Туманов. Остальные шумной ватагой направились в Хамзаабад.

Возвращались в лагерь засветло. Воздух был чист и прохладен, вдали таинственно темнели горы с белоснежными шапками вершин. От садов, окружавших почти каждый дом, легкий ветерок нес аромат спелых яблок. После неприятного разговора с Малининым Михаил старался держаться подальше от Лены. Девушка заметила это. Она догнала ушедшего вперед Щербакова.

— Вы на меня не сердитесь? — спросила она.

— За что, Лена?

— Поверьте, мне самой неприятна эта глупая история.

— Да, когда любишь, можно наделать глупостей.

— Вы его оправдываете? — удивилась девушка. — Неужели я вещь, которую можно делить или присваивать?

— Простите, Лена, я не так выразился. Но я понимаю Малинина. Он, видимо, вас очень любит.

Михаил произнес это не без тайной надежды на то, что Лена выскажет свое отношение к Малинину.

Но она проговорила уклончиво:

— Мы дружим с ним два года. Он очень способный геолог. В институте его ценят…

— Он учится? — удивился Щербаков.

— Нет, он аспирант… Сейчас работает над диссертацией, как раз в области титана… Говорят, Виктор многого достиг… Вот почему Василий Яковлевич пригласил его в экспедицию.

Щербаков молчал. Малинин ей не безразличен. Как ни скверно было сознавать это, Михаил сумел подавить чувство какой-то горечи. «Ревную, что ли?» — подумал он. Их догоняли отставшие. Лена торопливо и просительно обратилась к Щербакову:

— Михаил Георгиевич, вы должны помириться с ним, я очень прошу вас…

— Хорошо, — тихо ответил Михаил, — но это зависит не только от меня.

Сзади раздался смех, молодые люди обернулись.

— Над чем вы смеетесь? — опросила Лена, сама невольно улыбаясь.