Племя я взял под свое покровительство, и мы стали мирно уживаться. Меня называли Макс Са, что значит Дух Макс, и моя власть была абсолютной. Способствовало тому наше появление со стороны воды и огнестрельное оружие, входившее в комплект спасательной капсулы. Когда охотник племени Гара по имени Лар нашел месторождение меди, а сын Хада, Зик, наткнулся на небольшое количество железной руды, пришел мой шанс изменить мир к лучшему....

Шел третий месяц, как я, Нел, Раг и Бар попали в это поселение, где обосновались бежавшие от каннибалов люди племени Гара. Теперь это были не Гара, теперь они были Русы, и общение у нас происходило в основном на русском языке с вкраплениями слов языка Луома и Гара. Большинство из них я не различал ни по виду, ни по именам. Со мной чаще всего общался Хад, вождь этих людей до моего прибытия, его сын Зик, которого я определил главным «геологом» нашего племени. И был еще очень могучий охотник Лар, в чьи функции входило обеспечение племени мясом животных.

Раг у меня занимался вопросами общей безопасности и несмотря на то, что он был еще юношей, его авторитет был незыблем и основывался на страхе передо мной —Макс Са (Дух Макс), как прозвали меня аборигены. После того как я выстрелом из пистолета поджег сухую пальму, дикари признали меня и склонили головы. Рассказы Рага и Бара, что я прибыл с небес, возымели свое действие: мне боялись смотреть в лицо и любое указание выполнялось беспрекословно. Вот за что люблю дикарей — нет у них профсоюзов и желания позвиздеть, что их работу плохо оплачивают.

Вскоре после нашего прибытия произошел еще один случай, который усилил мой авторитет и добавил к моему имени приставку «Дарб», что означало «исцеление», «выздоровление», «исцеляющий». Молодой охотник, преследуя стадо горных козлов, сорвался со скалы и сломал ногу. Его принесли в поселение: голень была сломана в средней трети, осколок кости проткнул мышцы и кожу. Когда его принесли, моё медицинское образование пришло в ужас: открытый перелом, нет рентгена, нет спиц и штифтов для фиксации костных обломков и, самое главное, нет средств для анестезии.

Но оставить беднягу без помощи означало мучения и полную беспомощность. Анестезию заменил болевой шок, когда бедняга потерял сознание, длинные рожковые ключи создали каркас для иммобилизации конечности. Труднее всего было сопоставить костные обломки, но и с этой задачей я справился. Когда закончил, поразился: провозился около трех часов, но сейчас бедолага спал, с надежно зафиксированной конечностью. С помощью Хада предупредил его молодую жену, которой вряд ли было больше шестнадцати лет, что четыре руки дней парень не должен вставать. Для надежности привязали его травяными верёвками к самодельному ложу, которое смастерили Лар и Раг.

Я периодически навещал беднягу Хума, несколько раз снимал повязку, проверяя на подвижность сопоставленные кости: если образуется ложный сустав, останется на всю жизнь инвалидом. Вчера впервые разрешил ему встать и сделать несколько шагов: Хум слегка прихрамывал, но он самостоятельно ходил, для Гара это было чудо. Как меня просветил Хад, такие больные или умирали сразу, или умирали спустя какое-то время без должного ухода и полноценной еды. Теперь моё полное имя звучало Макс Са Дарб. Мне такое китайское звучание не нравилось, дал указание звать меня просто Макс.

После удачной плавки железной руды и последующей ковки наконечников для стрел в течение недели мы занимались оттачиванием стрельбы. Конечно, было далеко до успехов английских лучников, но мы уверенно могли добыть животное на расстоянии до пятидесяти метров. С дальнейшими тренировками надеялся довести этот показатель до ста метров.

Утром поручил Гау заниматься стрелами, а Рам продолжать выплавлять из руды железные болванки. Сам с тремя своими приближенными собрался в путь. С луками за спиной, с копьем в руках и рогаткой за поясом моя свита в лице Рага, Бара и Лара, смотрелась импозантно и воинственно. Хада оставил за старшего в Плаже, конечно, под чутким контролем Нел. Я, кроме копья и лука, захватил свой пистолет, с мачете и так никогда не расставался. Утром снял тетиву, чтобы проверить гибкость своего лука: он распрямился мгновенно и снова напоминал идеальную прямую, ни намека на сгиб или усталость дерева.

Вышли мы сразу после завтрака, идти было два дня, с учётом того, что часть пути была через лес и надо было преодолевать каменные насыпи по ходу горной цепи. Чем дальше мы уходили от своего поселения, тем гуще становился лес, местами превращаясь в непроходимую чащу. Приходилось идти в обход, чтобы не лезть через колючие кустарники.

Лес стал редеть на подступах к горной цепи: обычно мы уходили на охоту и на поиски руды прямо на север и довольно быстро доходили до гор. Соседнее племя жило восточнее, горная цепь также уходила на северо-восток, но перейти нам ее надо было в любом случае. Подъем мы начали через ущелье, теперь я понимал почему такой недалекий путь занимал два дня. С правой стороны скал сбегал тонкий ручеек, который терялся среди деревьев, доходя до моря мимо нашего поселения.

Первый привал на полчаса сделали после тринадцати часов по моим часам. Часы мне снова пришлось переводить, но теперь уже на два часа вперед.

После отдыха двинулись дальше, узкая осыпающаяся тропинка позволяла идти только след в след. «Идеальное место для засады», — мелькнула мысль, заставляя вытащить пистолет. Но потом, подумав о возможном обвале из-за шума выстрела, снова спрятал его в кобуру. Кобуру я обычно не носил, засовывая пистолет за пояс, но сейчас был официальный визит и надо было выглядеть представительнее.

Соседнее племя было родственно племени Хада, но звали себя они Уна, что в переводе означало «кабаны». Кстати, перевод самоназвания племени Гара означал «лисица». А вот племя Нел, Луома, не переводилось: просто Луома. По крайней мере мои Луома не знали, что означает это название.

До того, как племя Гара оставило свое прежнее поселение и ушло на два дня пути на юг, оба племени находились по одну сторону горной цепи с северной стороны. Каннибалы заставили уйти Гара, и они преодолели горную цепь, чтобы обезопасить себя. Племя Уна находилось слишком далеко к востоку от каннибалов, поэтому избежало встреч с ними.

Мы расположились на ночлег в этом чертовом ущелье, которое никак не заканчивалось, едва солнце стало клониться к закату. Раг и Бар собрали все, что могло гореть, а Лар ловко разжег огонь куском кремня и металлическим куском размером мизинец. Такие «мизинцы» мы отковали в первый день нашей плавки: разжигание огня в любую погоду стало легче. Аборигены умели добывать огонь трением, у меня была линза, но с появлением железа процесс стал обыденным и не требовал наличия солнца или долгих усилий. Поужинав, мы устроились на ночлег: ребята сторожили по очереди, я же, как Дух Макс-Са, был освобожден от этой процедуры. Утром не стали разжигать огонь, откусывая кусочки мяса, продолжили путь: вскоре мы миновали самую высокую точку перевала, где явственно ощущался холод, и начали спуск. До подножья спустились довольно быстро, с этой стороны горной цепи склоны были более пологие.

С этой стороны склона лес был более редкий, на нашей южной стороне он был куда гуще и разнообразнее. Здесь по ходу спуска нам попадались лишь чахлые березы и ели, среди которых выделялись мощными стволами кедры. Именно кедры с нашей и с этой стороны горной цепи навели меня на мысль, что мы обосновались на месте Ливана в моей реальности. Выбор места был неплохой, на моей Земле это место было местом рождения первых цивилизаций.

«Интересно, как назовут цивилизацию, которую я хочу создать? — мысль прочно засела в голове. — Русовой, Русистской или просто Русской?»

А что, неплохо звучит в любом варианте.

Я представил урок истории в этой Вселенной спустя много тысяч лет, как учитель прохаживается по кабинету и рассказывает ученикам:

«Сегодня мы разберем возникновение русской цивилизации, которая возникла на десять тысяч лет раньше последующих: шумерской и вавилонской. Как вам известно, у истоков возникновения цивилизации стоял человек по имени Макс Са Дарб.