– Что с тобой? Венок утонул? – спросила я.

– Да нет, вон он плывет, – она махнула рекой в сторону реки с деланным равнодушием. – Уже почти до того берега добрался.

– И свеча не погасла, Аринка! – закричала Катя и захлопала в ладоши. Она уже и забыла, что ее венок расплелся и затонул.

– И что? – все так же равнодушно отозвалась Арина.

– А то, что ждет тебя счастливая и долгая жизнь! – Катя так радовалась, словно это ее венок достиг противоположного берега.

– Да, ерунда все это, – снова махнула рукой Арина, но по всему ее виду было заметно, что исходом гадания она довольна. – А где твой венок? – спросила она у меня.

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Как это? Утонул что ли? – уточнила Катя, готовая уже утешать меня.

– Да нет… Пропал.

– Как это пропал? Был-был, да пропал? – снова спросила Арина с уже знакомой ехидцей в голосе.

– Именно, просто пропал. Точно не утонул, я видела его до последнего. А потом его просто не стало. Кать, а что это значит?

– Не знаю, – выглядела подруга ошеломленной. – Я еще про такое не слышала. Может, судьба твоя еще не предрешена?

– Ой, вот уж дурь, так дурь. Глупее предположения не слышала. Кать, ну какая судьба, если люди сами кузнецы своего счастья. Пошли отсюда, а? Что там у нас дальше по плану? Танцы на лесной поляне?

Арине не терпелось уйти отсюда, и я догадывалась, почему. Ждет встречи с симпатичным местным парнем. Поди сговорились встретиться на танцах.

– Ну не скажи… – услышала я тихий голос Кати. – Судьба она у каждого своя. Я в это свято верю.

А я даже не знала, во что верить. До недавнего времени все у меня было хорошо. А вот последние несколько дней я, пожалуй, больше верю в рок, чем в судьбу.

На поляне уже гремела музыка. Оказывается, заключительная часть русского народного праздника очень напоминает обыкновенную дискотеку. В сторонке был накрыт длинный стол. Как объяснила Катя, все принесли закуску из дома, кто что мог. Она тоже выложила пироги, которые вчера весь день пекла ее мать. Треть стола была уставлена «ваучерами» с домашним вином. Арина сразу налила и нам по пластиковому стаканчику, «чтобы промочить горло», как смеясь, сказала она. На самом деле, я-то видела, что она волнуется перед встречей с новым знакомым, и ей банально требовался допинг.

Я танцевать не хотела. Хотелось посидеть в сторонке, понаблюдать за чужим весельем. Арина уже ускакала с тем самым парнем, который только ее и ждал – сразу же подлетел к нам и утянул ее в круг танцующих. Катя присоединилась к деревенским девушкам. Они кучковались в сторонке и ждали, когда кто-нибудь из парней пригласит их на танец. Я нашла поваленное дерево в сторонке от поляны и наблюдала за танцующими, думая о своем. А подумать мне было о чем. Например, о том, как буду жить дальше. Ни я первая, ни я последняя, кого бросают в этой жизни. И, несмотря ни на что, Арине я была благодарна, что вытащила меня из города. Я даже сама не заметила, как мне полегчало. Может поспособствовал жизненный оптимизм Кати, ее неистребимая вера в удачу и судьбу. Но скорее всего, атмосфера праздника, наполненная мистикой, помогла мне отвлечься.

Время от времени я посматривала на лес. Страшно не было. Я заметила, как молодежь парами уходили с поляны и углублялись в лес. Видела, как между деревьями, не так далеко от поляны, мелькали огоньки фонарей. Даже весело становилось, словно ночь и вправду была волшебной.

Что там Катя говорила про какой-то цветок? Кажется, папоротник? Во сколько он там зацветает? Я посмотрела на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. А не пойти ли мне, не поискать этот пресловутый цветок? Вдруг клад какой откапаю.