Святой отец Константин, инквизитор пятнадцатого ранга, сообщила суть вещей, заставив меня раскрыть рот. Если в городе такие серьезные клирики, это проясняет, как Хелмгарду удается сдерживать армию Малена.

– Высшим судом инквизиции было установлено, что эти трое подсудимых, – Константин повел рукой в сторону прикованных, – виновны перед Богом за распространение ереси.

Дальше я не слушал, и так ясно, что расскажет дознаватель. Орден следователей хоть и призывал к покаянию, очищению через отречение, но считал веским лишь одно доказательство – смерть. Если ты смирился, попадешь на небо, нет – гореть тебе в Геенне Огненной. Еще во времена моего похода на юг, инквизиция выискивала колдунов и ведьм, чтобы возвести заблудших овец на костер, откуда вместе с дымом их души отправлялись на Божий суд.

Константин говорил долго, верно подобранные слова находили отклик в сердцах горожан. В подвешенных на цепях еретиков вскоре полетели огрызки и грязь. Следом запылали факелы, над площадью разнеслись крики боли и смрад паленого мяса. Я скривился – желудок подкатил к горлу, хорошо, что я не ел.

Под воздействием благословения старого священника толпа ощутила то, что я только осознавал. Причастность к монолитной церкви, единение с такими же верующими придавало сил и уверенности. Но если отец Генрих не нуждался в подпитке за счет убиваемых во славу Господа, отец Константин насыщался силой – я видел, как освобождающаяся из трех костров золотая пыль кружится над инквизитором, собираясь в яркое облако. Струи света вошли в тело святого отца, впитались, а его ранг сменился новым – шестнадцатым.

– Ты тоже это видишь? – почти шепотом спросил я эльфийку.

– Конечно, я же тебе говорила…

– Мне это не нравится, – процедил сквозь зубы, сжимая поводья. – Он же только что забрал их души!

Лиса хмыкнула.

– И что же ты сделаешь, бессмертный воин? – с прищуром взглянула на меня длинноухая.

Я скрипнул зубами. А что я могу сделать? Доказывать людям, что инквизитор только что переступил черту, воспользовавшись такой же дьявольщиной, что и барон? И кто мне, бессмертному, поверит?

Да и потом – он же ради Хелмгарда это делает. Так какая мне разница, каким способом святые отцы защищают свою паству? Мое дело – крепче меч держать, а думать – пусть конь думает, у него голова большая.

– Уходим отсюда, – объявил я, разворачивая лошадь.

Благо толпа жадно прижималась к месту казни, вокруг нас стало свободнее. Эльфийка улыбнулась, следуя за мной. Когда отъехали на достаточное расстояние, она кивнула на мою сумку.

– Твоя книга светится, Алекс.

Я сунул руку, нащупал обжигающую пальцы обложку Дневника. Раскрыв его, я злобно выдохнул.

«Остановить еретиков, захвативших власть в Хелмгарде»