Тяжело вздохнув, он больше ничего не сказал.

И он свое обещание сдержал. Даяна действительно часто приезжала в гости, и он все оплачивал, как и обещал. Более того, давал деньги, чтобы Кэрол могла их тратить на свою подружку, покупать ей подарки.

Сказать, что Даяна была шокирована, когда приехала в первый раз — ничего не сказать. Шокирована тем, в какой роскоши теперь жила Кэрол, но еще больше тем — что эти чужие люди, взявшиеся из ниоткуда, ее любят. Разве так бывает? Она всегда считала, что такое возможно только в сказках. Кэрол повезло, и она оказалась в сказке. А она, Даяна, нет. Это опечалило девочку, повергло ее в уныние. В сердце ее зародилась зависть, а ее обиды на жизнь теперь распространились и на Кэрол. С одной стороны, она радовалась за подружку, потому что любила, но с другой… ощущала вопиющую несправедливость по отношению к себе, горькую обиду на жизнь, на людей, подругу и весь мир. И в довершение своих несчастий, она еще и влюбилась в ее отца. Это добавило ей страданий, потому что этот шикарный молодой мужчина не разделял ее чувств, видя в ней ребенка, а не юную влюбленную девушку. А Даяна украдкой лелеяла мечты о нем, о том, что вырастет, встанет с инвалидного кресла, станет потрясающей красавицей, и тогда он обратит на нее внимание. И бросит свою жену-мегеру, женится на ней. Куртни ей не нравилась. По мнению девочки, она совсем не подходила Рэю, сухая, черствая, мрачная, холодная, через чур серьезная и строгая. Какая-то слишком тяжелая. А Рэй, наоборот, был легким, светлым и теплым, жизнерадостным и веселым. И Даяна недоумевала, как он может жить с этим драконом в юбке, который мог сожрать кого угодно. Даяна Куртни побаивалась, хоть та никогда ее не обижала и была всегда приветлива, но эту женщину нельзя было не бояться. Рэй говорил, что ее все бояться, называл ее «железной леди». Она владела и руководила огромной строительной компанией, привыкла всеми командовать. Но Даяна также заметила, что ни Рэй, ни даже Кэрол почему-то ее совсем не бояться. Понятно, что после Элен Кэрол трудно было бы кем-то напугать, но все равно от этой женщины Даяну бросало в дрожь. Слишком великая сила чувствовалась в этой женщине, подавляющая, заставляющая ощущать себя жалкой и беспомощной. И она не понимала, почему Кэрол так ее полюбила. А может и не полюбила вовсе, а просто делала вид, подлизываясь.

— Я тоже сначала ее испугалась, но на самом деле она хорошая, — говорила ей Кэрол, и столько неподдельного восхищения и преклонения было в ее голосе, что Даяна была поражена. — Ты просто ее не знаешь.

— Ты говоришь так из чувства благодарности, потому что она приняла тебя. Но это не значит, что она такая хорошая. Ты что забыла, что она отобрала у твоей мамы Рэя, разбила их любовь и оставила тебя без отца? Что не позволяла все эти годы с тобой общаться? Неужели ты ее простила?

— Да, простила. Потому что поняла, как сильно она любит Рэя. Она делала это, потому что боялась его потерять, ведь он любил мою мать. Он мог бросить ее и уйти к нам. Если бы он не любил маму, она бы позволила ему общаться со мной. А он до сих пор к ней не равнодушен.

— С чего ты взяла? — фыркнула ревниво Даяна.

— Потому что я вижу. По глазам. Видела бы ты, сколько печали и боли в них появляется, когда я или он сам упоминает о ней. Моя мама — единственное, что повергает его в грусть. Он сразу как-то потухает, сразу теряет свою жизнерадостность. Становится каким-то совсем другим.

— Ерунда! Если бы он ее любил, не бросил бы, не выкинул из своей жизни и не жил бы с этой мегерой столько лет. Тебе просто так хочется думать. А что касается Куртни, то любовь, какая бы она не была, не оправдание для того, чтобы оставить ребенка без отца. Твоя мама тоже его любила. Может, потому она и стала такой злой.

— Не надо так говорить, Даяна. Не нам их судить. Ни Рэя, ни Куртни, ни мою маму. Мы не можем судить, потому что не знаем еще, что такое эта любовь и какой она бывает. Да, я благодарна Куртни. Но я полюбила ее не только из чувства благодарности. А потому что она этого заслуживает. Потому что она мне нравится. Потому что она лучше всех, во всем.

Даяна только покачала она это головой. Она верила, что подружка говорит искренне, не из подхалимства перед богатой мачехой, но считала, что ее мнению доверять не стоит, потому что после Элен любая мегера, даже такая, как Куртни, могла казаться девочке хорошей. Она не била ее, не издевалась, не унижала, не убивала людей, не продавала ее мужчинам, не впадала в безумные приступы ярости — конечно, на фоне Элен Куртни выглядела в глазах Кэрол сущим ангелом! И для таких, как Кэрол, привыкшим к аду и демонам в нем, все, что не походило на этих демонов, было хорошим. Не бьют, не издеваются, не насилуют — значит хорошие. На так ли это было на самом деле? Рэй — да. Он был хорошим. Добрым. А насчет Куртни Даяна сильно сомневалась.

Но никто не подозревал даже о мыслях и чувствах этой робкой застенчивой девочки со сломанным позвоночником, и Кэрол, и ее опекуны, и даже Дороти всегда с радостью и теплом принимали ее, когда она приезжала. Первый раз Даяна смогла приехать только спустя два года после отъезда Кэрол. Она была поражена, когда увидела, как изменилась Кэрол. От той Кэрол, которую она знала, ничего не осталось, она преобразилась настолько, что Даяне с трудом верилось, что эта холеная, ухоженная и сияющая девушка — та самая тощая замухрышка с затравленным взглядом, носившая заношенные, вечно маленькие на нее обноски, из которых вырастала и которые ее мать заменяла только тогда, когда их уже невозможно было натянуть. О, теперь у Кэрол было много прекрасных вещей. Ее опекуны не скупились, не жалея для нее своих денег. И худой она больше не была. Даяна с завистью смотрела на ее фигуру. За эти два года Кэрол превратилась в уже сформировавшуюся девушку, тело ее налилось завидными формами, она стала стройной и изящной. Даяна же от малой подвижности располнела. А подружка щеголяла перед ней, словно дразня своей роскошной красивой фигурой. И тогда что-то окаменело в груди Даяны, затвердело все внутри нее, и эта твердость, эта зависть и досада заставили ее бороться с недугом, встать с коляски, привести свою внешность в порядок и превратиться в ту, какой она была сейчас — в ослепительную красавицу, готовую покорить мир. И мужчину, самого красивого и соблазнительного из всех, когда-либо ею виденных. Рэя. Уж теперь-то он обратит на нее свое внимание.

Сама Кэрол ничего не знала о планах подружки. Она подозревала, что Даяна не равнодушна к Рэю, хоть та и пыталась это скрыть, но ее чувства вызвали в ней только жалость к подружке. К тому времени Кэрол уже успела хорошо узнать Рэя, он был бабником, менял любовниц одну за другой, без зазрения совести изменяя жене, что приводило Кэрол в полное негодование и что значительно подпортило ее отношение к Рэю. Она рассказала об этом подружке, чтобы та выбросила его из головы и сердца, и надеялась, что та так и сделала, как всякая благоразумная девушка. Рэй, конечно, не упустит случая уложить ее в постель, но на этом все и закончится. Он избавлялся от женщин быстрее, чем от закинутой в рот освежающей дыхание жвачки, которые любил. Пережевал, освежился и выплюнул. Так и с женщинами.

Куртни устроила Кэрол в престижную школу, которую та стала посещать уже спустя несколько дней после своего приезда, и в которую пошла с затаенным в сердце ужасом. Но в этой школе все было иначе. Никто не смотрел на нее с отвращением и презрением. По привычке Кэрол также сторонилась других, у нее не было друзей, но здесь ее никто не обижал. Разбалованные дети из богатых семей, каким являлись эти школьники, смотрели на нее с некоторым недоумением и любопытством, слишком сильно она отличалась от них. Никто в школе не знал, что Куртни и Рэй не ее родители, все считали ее таким же ребенком из богатой семьи, как и остальные дети этой школы, она носила дорогие вещи, ее отец, забиравший ее каждый день из школы на роскошных машинах, был очень видным и явно разбалованный богатством мужчиной, мать владела крупной строительной компанией. Но Кэрол совсем не производила впечатление баловня судьбы, и это приводило в недоумение всех, и преподавателей, и учеников. Кэрол не желала ни с кем сближаться, ничего о себе не рассказывала. Ее считали странной, но не трогали. Лишь однажды один парень стал ее цеплять, забавляясь над ее нелюдимостью и странностями. Кэрол не доставляло особых переживаний поведение этого мальчишки, по сравнению с тем, что ей доводилось выносить в школе в родном городе, это заставляло ее лишь едва поморщиться. Она даже внимания на это не обращала.

Но об этом случайно узнал Рэй, приехав за ней в школу и став свидетелей того, как цепляет ее этот парень. В отличие от Кэрол, это не оставило его равнодушным. Кэрол впервые стала свидетельницей его ярости, и это ее поразило, потому что она даже не подозревала еще тогда, что мягкий и веселый Рэй может быть таким грубым и агрессивным. Лишь вспомнила, что Пегги как-то рассказывала, что он был очень драчливым мальчишкой, из-за чего не ужился ни в одной приемной семье. Протащив парня по капоту своего великолепного кабриолета, он с легкостью швырнул его на асфальт и, придавив ногой, пригрозил, что в следующий раз сломает ему нос. А если пожалуется родителям — то еще и зубы выбьет. Парень дал обещание, что больше так не будет, и слово сдержал. Обижать Кэрол перестал, но от своего внимания все равно не избавил. И тогда девочка с удивлением поняла, что он просто на нее запал, как любили говорить ее одноклассники. Это повергло ее в замешательство и напугало. Как по ней, так уже лучше бы он и дальше над ней подсмеивался. К этому она, по крайней мере, была привыкшей. А вот поклонники в ее жизни раньше не появлялись. Если не брать в расчет Тимми. Но это было давно, и он был совсем маленький. Кэрол не знала, как себя вести в подобной ситуации. И его внимание стало беспокоить ее гораздо больше, чем его подкалывания до этого. Она не понимала, чем могла привлечь такого рода внимание этого мальчика. В той, другой школе, ни один мальчик не проявлял к ней подобного интереса. Почему вдруг это изменилось? Потому что она не жила больше в притоне, и никто не знал, что ее мать проститутка? Потому что она стала носить красивые вещи и все думали, что она из богатой приличной семьи?

Поступок Рэя, заступившегося за нее, окончательно покорил ее сердце, она прониклась к нему доверием и благодарностью. В надежде, что он приструнит неожиданного воздыхателя, она осмелилась пожаловаться ему, делая это впервые в жизни.

Но на этот раз он только рассмеялся.

— Да я это еще тогда понял, что он не ровно к тебе дышит, потому и цепляет, — сказал он. — Он продолжает тебя обижать?

— Нет. Но он… как это сказать? Проявляет ко мне излишнее внимание. Меня это напрягает.

— Но, малыш, я же не могу его побить за то, что ты ему нравишься. Если он не обижает тебя, руки не распускает… не распускает? Не пытается полапать или там юбку задрать?