– Я – это половина нее, и она – половина меня.
Потом они задали вопрос, на который у меня не было ответа. Они спросили, почему Эш прежде всего направилась в тот дом.
– Может, ее кто-то заставил? – предположил детектив с таким видом, будто эта мысль только сейчас пришла ему в голову.
Я тоже об этом думал. Невозможно было представить, что
– Зачем было ее заставлять? – спросил я.
– Чтобы сделать ей больно. Как сделали больно Мэг Клеменс.
– Но кому это понадобилось?
– Не знаю. Может быть,
– Мне?! Притащить Эш куда-то, чтобы… – Я чуть не рассмеялся. – Вы точно ее не знаете!
А потом я все-таки расхохотался. Или это были рыдания.
Мне стало лучше.
Мои ноги достаточно зажили, и я перестал морщиться всякий раз, когда больничная пижама касалась кожи. Меня выписали домой. Хотя слово
Я не горевал по Эшли, но чувствовал ее отсутствие каждую секунду. Мне казалось невозможным, что ее не стало, что она могла, как любой человек, умереть и не вернуться никогда.
И это действительно было невозможно. Потому что она вернулась.
Глава 7
Я знал, что Эш мертва. Ее не стало и теперь нет в доме именно в физическом смысле, в каком есть, например, софа, на которой она сидела рядом со мной, или, скажем, пульт от телевизора, брошенный мною на пол. И все-таки, когда Эш впервые явилась мне после пожара, она выглядела намного реальнее всего, что я видел с момента ее смерти.
Как-то в среду я сидел один в гостиной и смотрел, как «Ред Уингз» проигрывают «Нью-Йорку». Отец спал наверху. Искусственный папоротник, стоявший в горшке у окна с задернутыми шторами, отбрасывал тень. И вот из этой сгустившейся черноты вышла она. Постояла, ожидая, пока я повернусь к ней и узнаю. Заметив, что привлекла мое внимание, она вошла в тусклый круг света, отбрасываемого светильником, и села на привычное место рядом со мной, с деланым интересом посматривая на экран.
Она спросила не вслух. Ее голос прозвучал у меня в голове так, как звучал постоянно, по крайней мере раз в день с тех пор, как ее не стало. С той только разницей, что теперь и она явилась вместе с ним.
– Тебя ведь здесь нет, – скорее всхлипнул, чем спросил я.