При виде окаменевших, мрачных лиц своих гостей, Роан вмиг растерял весь пафос от удачной сделки. Джастин подошел почти вплотную к экрану и медленно сжал кулаки. Выглядел он при этом так грозно, что режиссер на всякий случай отступил на пару шагов.
— У вас какие-то претензии к Тристану Мэйнарду? Он что, нарушил ваши гражданские права? Отобрал фамильную собственность?
В наступившей тишине стало слышно, как на полке декоративного камина тикают старинные часы. Роан уже решил, что не дождется ответа, но через минуту Джастин глухо произнес:
— Нет, он похитил мою жену.
Глава 7
Роан от удивления лишился дара речи. Похищение женщины — это последнее, что могло прийти в голову, когда речь шла о Мэнни. Вечно недовольный, со скучающим выражением бледного лица, он не вызывал уважения у мужчин и не нравился женщинам.
— Поверить не могу… Надеюсь, вы с ним не родственники?
— Нет, мы не родственники, друг Роан, но ваш канцлер действительно похитил нашу госпожу. Просто поверь на слово.
Салливан удивленно вскинул тщательно подправленные брови.
— Я и не думал подвергать сомнению ваши слова, просто… Даже не знаю, что сказать… Странно все это…
— Ты можешь подсказать нам, где Мэйнард ее прячет.
Это не было вопросом. Три пары глаз уставились на Роана в ожидании, и его мысли пустились в галоп. От него не ускользнуло, что Рэйн назвал жену Джастина «госпожой». Если добавить к этому исторические костюмы, драгоценности и средневековое оружие, то выходило, что они явились из прошлого. Или еще хуже — из какой-нибудь параллельной реальности…
— Так вы для этого здесь? Хотите спасти свою леди? Мне нужно подумать.
Друзья восприняли его слова буквально и разошлись по комнатам, а битком набитый купюрами кейс остался лежать на столе без внимания, второй раз на него никто даже не взглянул. Жизненный опыт подсказывал Салливану, что подобное равнодушие к деньгам проявляют лишь те, кто никогда не знал в них нужды. Господи, неужели они хотят бросить вызов самому канцлеру?
Роану не раз приходилось нарушать закон, но это были мелкие прегрешения. Мошенничество, не больше. А дело, которое затеяли его новые друзья, тянуло на государственное преступление. Но в глубине своей грешной души Салливан знал, что если сейчас отступит, то перестанет себя уважать. Помощь этим людям он расценивал как благородный поступок, дело чести, если угодно. Какой бы подмоченной ни была его репутация, он не имел права окончательно ее замарать.
По понедельникам спектаклей в театре не было, поэтому Роан исчез с самого утра, прихватив с собой половину вырученных за камни денег. На столе в гостиной он оставил целую кипу глянцевых журналов. Фиарэйн с грехом пополам прочитал сообщения, которые касались Мэйнарда, но мало что из них почерпнул. Его превосходительство оказался человеком скрытным и осторожным. Он никогда не появлялся там, где его ожидали, а вся информация о нем была из области догадок и предположений.
Друзья прождали Салливана целый день, но он появился только к концу ужина. Небрежно бросив на диван большую черную сумку, Роан сел за стол и жадно набросился на остывшую еду.
— Вы должны в срочном порядке освоить сотовые телефоны, камеры и прочую технику, — он говорил с набитым ртом, что еще недавно счел бы вопиющим бескультурьем. — Ваши документы будут готовы недели через две, и за это время мне, надеюсь, удастся что-нибудь придумать.
Фиарэйн выгрузил из сумки кучу небольших коробок и аккуратно сложил их на столе. Он уже знал, что такое сотовый телефон. Все работники театра не расставались с этими устройствами ни на минуту. Артефакты были полезными, удобными и достаточно безопасными, но, к несчастью, не для всех.
Как только новый телефон мелодично прозвонил в ладони Джастина, последовала яркая вспышка, и устройство загорелось, издавая резкий неприятный запах. От неожиданности капитан резко отбросил его в сторону и подул на обожженную ладонь. Архивариус быстро накрыл дымящийся телефон диванной подушкой, а Роан бросился к Джастину.