Наступил особый день, праздник, который во всех мирах имел свое название. Люди, например, отмечали Хэллоуин, а в Институте в честь Дня Великого перемирия ежегодно уже не одно тысячелетие устраивалось шикарное, но странное пиршество. Накануне каждый студент пишет на бумажке свое имя и два блюда, самое любимое и то, которое ненавидит, но никак нельзя указывать отношение к ним. Все эти записки собираются и раздаются другому случайному учащемуся. Задача каждого угадать, какое из двух блюд любимое и приготовить его любым способом, а тот, чье имя было написано, должен съесть свое угощение. С этого и начинался праздник Великого перемирия, а уже после этой части, накрывался праздничный стол. В этот день и следующий после него не проводятся занятия, студенты вправе гулять хоть до рассвета, бродить по любым, даже самым темным, углам замка и выходить на улицу и за пределы территории, однако… Все те, кто не явится на третий день в главный зал замка, будет наказан, если найдется, а если нет – этого уже не исправить…

В главном зале Института, украшенном соответствующим образом, собрались уже все учащиеся и преподаватели, ожидая выступления ректора и объявления начала праздника. Все были одеты в парадную одежду, которая от повседневной отличалась лишь основным цветом: черный заменен белым. Белые с цветом факультета мантии, блузки, юбки, брюки и обувь. А зал сильно преобразился. Потолок превратился в далекое чистое голубое небо, а роль люстры играло солнце, освещающее все вокруг. Наверное, эта красота создана той же магией, что звезды и планеты в библиотеке. По залу летали певчие птицы, создавая особую атмосферу, вокруг каждой колонны обвивались цветущие растения, издававшие приятные ненавязчивые ароматы, летали бабочки и стрекозы разных видов и красок. Казалось, что празднику дали неправильно название, День Весны или Прекрасного настроения, не иначе. Над каждым студентом, словно маячок, летала сияющая разными цветами колибри, но сам цвет птички был у всех белый, чтобы издалека было лучше видно.

По традиции в начале праздника профессор Мальеттеро рассказал об истории этого праздника. Неудивительно, что ему было уже много веков, а не лет. Как оказалось, его начали праздновать в давние времена, когда в мире магии еще повсеместно между собой воевали существа, желая показать превосходство и силу именно своего вида. Они презирали друг друга и ненавидели, а в чем-то и завидовали. Одни были лучше в шпионаже, другие в тактике, третьи – сильные и выносливы, четвертые практически неуязвимы благодаря регенерации… Разумеется, никого не могло радовать, что враг имеет преимущество, а этим преимуществом хотелось и самим обладать. Но для этого нужно, чтобы кто-то этому обучил, раскрыл секреты. По счастливой случайности или по воле высших сил, несколько добровольцев из разных видов решили объединиться и создать школу, в которой они делились своими умениями и знаниями. Эльфы, оборотни, маги, шаманы, тролли, вампиры и еще несколько представителей других существ ходили по мирам и искали желающих познать секреты других расс, обучиться новому, стать сильнее и мудрее. Так образовалась первая школа магии, где недавние враги вместе учились, не испытывая друг к другу ненависти или неприязни. Эта новость быстро разошлась по всем мирам, где со временем все ее приняли и одобрили. Этот удивительный день выпал на 31 октября, а назвали его Днем Великого перемирия. С тех пор ежегодно все обладатели магии отмечают его, чтобы помнить о взаимопомощи, о необходимости сохранять знания предков и нести все их достижения сквозь время, посвящая в тайны своих потомков.

Завершив свою относительно затянутую, но интересную речь, профессор Мальеттеро объявил о начале праздника и попросил всех занять свои места за столами и положить около себя раскрытую записку с заданием. Почти каждый учащийся волновался, понравится ли его творение, угадал ли блюдо, съедобно ли получилось. Вид на тарелке мог сильно отличаться от вкуса, и предпочтения у всех разные. К слову, за успешность выполнения этого задания тоже давалась оценка, причем и теми, кто ел, и профессорами. Количество съеденного тоже оценивалось, поэтому ради «пятерки» многие буквально впихивали в себя еду. Как только присутствующие расселись, перед ними появилось блюдо, которое они писали, а на бумажке надпись изменилась на имя того, кто это готовил. Разные реакции были у всех: кто-то с восторгом бросился есть, кто-то разочаровался, но все же попробовал, а кто-то даже недовольно или гневно возмутился и выругался. Зал наполнился разномастным гулом, который еще нескоро окончательно затих.

На бумажке около Амали было красивым почерком написано имя повара, отвратительно приготовившего ее любимые куриные сэндвичи с сыром и горчицей. Горелый хлеб с непрожаренной курицей с костями и с полусырой кожей, нерасплавленный сыр, который на вкус оказался горьким, а горчицы было столько, что даже у любительницы острого горел не только язык. Как так можно было испортить?! Линхёльн и Саймир с сочувствием смотрели на подругу, которая почти со слезами на глаз заставляла себя это съесть. Эфии было плевать, она с завидным чавканьем и хрустом ела свой любимый овощной салат с авокадо. Ребятам тоже повезло гораздо больше: обоим досталось то, что им очень нравилось, и приготовлено это было с душой…

– Кто тебе сделал эту отраву? – поинтересовался Лин, пытаясь увидеть текст на бумажке.

– Какой-то Бьёральд Грэоронд, – выплевывая кости, ответила Амали.

– Да ладно?! – удивился он. – Не думал, что у него с кулинарией настолько плохо.

– Ты его знаешь?! – воскликнула девушка, но в ее интонации почувствовалось желание отмщения за такую отвратительную еду.

– Они с ним лучшие друзья! Конечно, знает, – сказал за Лина Саймир. – Неплохой парень, но высокомерный. Не люблю таких.

– Ты сам с ним всегда сквозь зубы разговариваешь, – заметил Кисхен.

– Интересно было бы посмотреть на него, – произнесла Амали с недоброй интонацией, точно на вшивость проверять собралась его.

– Ладно тебе. Уверен, он не специально твои сэндвичи испортил, – заступился за друга Лин.

– Знаешь, лучше бы все ингредиенты просто сложил на тарелку и оставил записку: «Готовить не умею, поэтому сделай себе все сама», – девушка начинала все больше злиться, скорее всего от досады. – А теперь эти сэндвичи у меня наружу просятся! – она поспешно оглядела стол вокруг себя, но ближе всех был графин с каким-то красно-оранжевым напитком с мякотью, который она схватила, наполнила стакан и выпила залпом.

Амали надеялась, что ей станет легче, но ее лицо искривилось еще сильнее.

– Что с тобой? – спросили Лин и Сай, увидев, как девушка закрыла рот и стала быстро выбираться из-за стола.

Она только помотала головой и убежала из зала.

– Это был ее нелюбимый овощной сок с сельдереем, – понюхав стакан, с неприязнью фыркнула Эфия. – Мне ее даже немного жаль, – добавила она с легким сочувствием в голосе.

– Бедняжка, – с грустью согласился Сай. – Что же ей так не везет сегодня…

– Кажется, сок все же вытолкнул сэндвич наружу… – заметил Лин. – Эф, может, сходишь, проверишь, как она?