Сумирьер и Амали пораженно и испуганно посмотрели на ректора, а после многозначительно и стыдливо переглянулись между собой, а Боджинсон и двое студентов остались в недоумении. Женщина хотела задать конкретный вопрос, но ее порыв прервали только на первом слове. В эту минуту ректор оказался непривычно строгим и бескомпромиссным.
— Парлави, если через пять секунд ты мне не дашь конкретного понимания своей позиции в отношении Вальзард, то я считаю твой голос в пользу стороны, выбранной мною по решению совести, — хладнокровно и пугающе произнес старик, бросив кровожадный взгляд на Амали.
Бавиард и Шарьяна, заметив это, мгновенно приняли для себя решение о дальнейших своих действиях, в случае угрозы подруге. Сумирьер обратил внимание на это и, переключившись обратно на старика, глубоко вздохнул, чтобы дать ответ.
— Считаю, что нарушительница правил Института, мисс Вальзард, не заслуживает сурового наказания и, тем более, смерти, — уверенно произнес мужчина. — Трое против двоих, верно? — с довольной иронией добавил он, на что Боджинсон и Мальеттеро сильно нахмурились, раздраженно выдохнув.
Глава 24. Обещать не клясться
Время уже было почти после отбоя, но эти трое студентов не торопились возвращаться в свои комнаты, пока не закончат разговор. Они собрались в этом месте, чтобы обговорить успехи общего дела, а заодно выяснить, почему один из них уже несколько дней категорически отказывался общаться с друзьями, отсаживаясь от них даже в столовой. Его поведение было крайне нелюдимым и даже апатичным, но сегодня все должно было выясниться. Сай и Лин, обездвижив друга, утащили его в подвал, чтобы узнать все то, что тот скрывал. Радикальные меры, но им казалось, что иначе было нельзя.
Отойдя от снотворного заклинания, Ральд довольно долго ругался и злился, пытаясь сбежать и напоминая об их неправомерных действиях, что он мог пожаловаться на них кому надо, но все же успокоился и принял свое положение. Согласившись с необходимостью таких действий, парень «развязал» язык. Он рассказал обо всем том, о чем говорил с профессором Сумирьером, о чем знал и догадывался, но до этого момента никому больше не озвучивал. Сейчас его мучила совесть, что он не сдержал свое обещание молчать, но сожаления на лице парня, почему-то не было.
— Слушай, лично мне тоже не нравится эта тайна со «смертью» Амали, но ты же поклялся… — хмуро заметил Лин, но не договорил.
— Я знаю, что вы сейчас обо мне думаете, — с некими обреченностью и виной произнес Ральд, думая, что его уже считают потенциальным предателем. — Но прошу мне поверить.
— Понимаю, что перед давлением профессоров порой трудно устоять, но… — продолжал Сай, скептически глядя на друга, но не видя в нем того, кто может подставить.
— Я бы вас не предал никогда! — крикнул парень, ударив себя в грудь. — Я прекрасно осознаю, что есть вещи, о которых преподам не стоит знать. Не надо думать, что я…
— Ральд! Мы знаем! — перебил его Лин. — Мы тебя не обвиняем…
— Но вы же…
— Ральд, мы просто в шоке от того, что ты рассказал, — с суровым видом заверил его Сай. — Тебя ни я, ни Лин не подозреваем ни в чем. Успокойся!
— Он прав, — подхватил Кисхен. — Мы пока гадаем над причинами, почему от всех скрыли ее смерть. К тебе вопросов и претензий никаких нет.
— Хотя меня смущает только одно. Почему, поклявшись в молчании профессору Сумирьеру, ты почти сразу все рассказываешь нам, — задумался Сейворс.
— Ч-что? — не сразу понял вопрос Бьеральд. — Я изначально знал, что все подробности вам расскажу, — обиделся он. — Это наше общее дело, и тайн друг от друга не должно быть. Разве не так?!
— Так, — осознал ошибку своих подозрений Сай. — Ты прав. Абсолютно.
— То есть… Я не потерял доверия? — неуверенно уточнил Ральд, сильно сведя брови.
— Что?! Нет! Конечно, нет! — замахал руками Лин, убеждая друга, что тот ни в чем не виноват.