Это была насмешка, но на Райдена произвела эффект.

– Что за глупость, брат? – возмущенно воскликнул он. – Я не якшаюсь с отступниками!

– Тогда, может, на моем лице отметины гнилого поветрия, если ты бежишь, словно трусливый заяц, стоит мне только появиться? – Эйдан поймал взгляд брата и некоторое время не отпускал, давая почувствовать свою внутреннюю силу, и Райден, судорожно вздохнув, признался:

– Это всё твой проклятый перстень. Бесы знает, что он тебе покажет. Даже зная, что на мне нет вины, я чувствую себя неуютно. Я, правда, рад тебе, Эйдан, но твое нынешнее положение несколько… пугает.

– Значит, в этом доме никогда не появится ересь, – усмехнулся средний Виллор и закончил таинственно: – Кто знает, когда я появлюсь снова… – Брат сглотнул и кивнул в ответ, соглашаясь со словами Эйдана.

Даже мать не смогла себя заставить не бросать взгляды на перстень, словно боялась, что он вдруг сменит свой цвет. Пожалуй, только младший брат искренне радовался встрече, не без гордости и зависти поглядывая на символ принадлежности к Ордену инквизиторов. Впрочем, спустя несколько лет и он стал более сдержан. В первый момент напряженность, появившаяся между ним и семьей, разозлила Эйдана, но и от этого чувства он быстро избавился, воспринимая страх перед Орденом с насмешливым равнодушием. Появлялся он в родительском доме всё реже и задерживался всего на несколько дней, просто нанося положенный визит вежливости. Тоски по отчему крову шейд Виллор не имел. Родня не заваливала инквизитора мольбами навестить их.

Это было вполне понятно. Инквизицию люди побаивались, и чем сильней становился Орден, тем больше разрастался страх. Порой страх доходил до ненависти, но показывать это опасались, потому что вызвать подозрение в пособничестве магам никто не хотел. Недолюбливали люди и магов, тому было немало причин, и одна из них та, по которой Королевская служба по надзору за магией была преобразована в Орден инквизиции. Обычных клерков сменили братья, чьей функцией был поиск и уничтожение потенциальной угрозы – тех магов, кто отказывался подчиниться закону. Следователи, каратели, палачи – они несли людям королевскую волю, исполняли приговор и отсекали всякую возможность повторения событий полуторавековой давности.

Восстание магов… Живых свидетелей уже не осталось, но память о той мясорубке, которую устроили одаренные, была еще жива. Мир всегда был наполнен магией, и люди, способные управлять ее потоками, рождались, должно быть, от начала времен. Когда-то давно, еще в древности, маги правили этим миром. Летописи и толстенные книги тех времен рассказывали о величии древних колдунов, об их деяниях, об ужасающих войнах, когда небо даже ночью было озарено сиянием Силы. О том, что войны магов выкашивали жителей, лишенных дара, летописи умалчивали. Эти жертвы не считались невосполнимыми, они вообще никак не считались – какая ценность в жизни ущербных калек, лишенных благословения богов?

Наверное, древним магам казалось, что так будет длиться вечно, что правление подобных им никогда не закончиться… Они ошиблись. В погоне за величием и славой, древние щедро черпали из безбрежного океана Силы, истощив магический резерв мира. В родовитых семьях начали рождаться «пустые» дети. Кто-то считал это проклятьем, кто-то пытался бороться, однако находились и те, кто считал происходящее закономерным, прямо говоря о законах Мироздания. Уменьшился магический резерв – снизилась рождаемость магов. Мир не мог дать больше того, что имел. В конце концов, эту версию приняли, и появился «Закон о пропорциональном распределении магической силы».

Шло время, менялись устои, порядки, нравы. Одаренные больше не считались высшей кастой. Их становилось всё меньше, людей без способностей всё больше, и власть постепенно перешла в руки тех, кто некогда считался низшей ступенью. Теперь маги не правили, они служили тем, кто когда-то прислуживал им. Новым поколениям одаренных приходилось лишь мечтать о том, что без труда давалось их предкам. Этот полет с вершины вниз давался магам слишком тяжело. Смириться с потерей былых прав оказалось болезненно и трудно.

Одаренные пытались вернуть себе былое величие, строили заговоры, подготавливали перевороты, начинали войны, но уже что-то изменить не смогли. Не хватало мощи, не хватало сторонников. Те маги, которые чтили «Закон распределения Силы», вставали против собратьев, справедливо полагая, что воцарение магов усугубит и ускорит истощение магического резерва их мира. Он и без того продолжал уменьшаться. Чтобы сохранить и продлить возможность использования Силы, сторонники «Закона о распределении» создали браслеты-ограничители и добровольно надели на себя. Они же стали теми, кто ратовал за образование Службы по надзору. Такие службы стали появляться в разных странах. Где-то маги принимали условие с пониманием, где-то выказывали возмущение и неприятие.

И почти сто пятьдесят лет назад поднялось восстание, затронувшее три королевства. Противники нового «Закона об ограничении магической Силы» предприняли очередную и самую кровопролитную попытку изменить существующий порядок. Восставшие не щадили даже своих собратьев, если они призывали их одуматься и отказывались избавиться от ограничителя. Тех, кто не обладал даром, даже не считали, убирая с пути любую помеху к цели. К ним присоединялись маги из других стран, презиравшие браслеты-ограничители и желавшие вернуть утраченное величие предков. Появились среди восставших и ведьмы. Несколько ковенов вступили в борьбу «за свободу».

Это была самая затяжная и кровопролитная бойня, превратившая в руины одно из трех королевств, и нанесшее урон второму, от которого люди до сих пор приходили в себя. Антар – третье королевство, пострадал меньше всего. Здесь сумели подавить восстание и двинуться дальше. Именно в Антар начали стекаться приверженцы ограничений пользования магия. Антарийцы и армия магов, которым было позволено снять на время битвы браслеты, потеснили восставших, опьяненных бесправием и свободой использования дара. Решающее сражение произошло на границе Антара и Валансии, куда стянулись силы восставших. Сохранилось много описаний последней битвы. Историки захлебывались восторгом, описывая происходившее побоище, но под велеречивыми восхвалениями скрывалась правда. Ее можно было легко увидеть, стоило лишь взглянуть на количество погибших и калек. И легко можно было представить ожесточение смешенной армии и отчаянное противостояние магов. И все-таки итог был закономерен – маги проиграли…

Кто не погиб и не успел сбежать, были схвачены и казнены. Тех, кто показал особую жестокость, отдали на людской суд. Стоит ли говорить, как с ними расправились обозленные мирные жители? Ненависть и страх перед отступниками еще какое-то время жили в людях, но со временем потребность в помощи одаренных вернулась. Целители, торговцы полезными вещицами с магической основой – они всегда ценились.

Но теперь магам жить стало еще сложней… Правила существования одаренных ужесточились. Магия была признана опасной силой, и каждый ее носитель, если желал мирно существовать, обязан был пройти регистрацию в Службе учета одаренных, надеть браслет-ограничитель, и сообщать в Службу, если собирался покинуть место своей регистрации. Были усовершенствованы и браслеты, они стали несъемными. Но если все-таки магу удавалось избавиться от ограничителя, об этом становилось известно в Королевской службе учета, где хранились кристаллы, соединенные с браслетами. Маг использовал силу, кристалл начинал светиться, маг умирал – кристалл угасал. Маг снял ограничитель – кристалл менял цвет, указывая, кто решил выйти из-под надзора. И такими занимались уже инквизиторы. Снять браслет было преступлением, и наказание предусматривалось только одно – смерть. От потенциальной угрозы избавлялись без жалости.

Инквизиция разыскивала отступников и тех, кто намеренно избегал регистрации в Службе учета. Такие маги считались опасными, и на то имелись веские основания. Повторения известных событий никто не желал. Их разыскивали, объявляли приговор и казнили. Причины, по которым маг отказался пройти регистрацию, не рассматривали, и уверения в том, что он не враг существующему порядку, оставались не услышанными. Закон был широко известен во всех государствах, и правила существования едины для всех. Инквизиция изначально была карающим органом, ради этого основана и продолжала свое существование. Наказанию подвергались и не одаренные, кто осмеливался помогать или пользоваться услугами «отступников» – как стали именовать свободных носителей Силы.

– Если я надену браслет, я же останусь простой знахаркой! – кричала как-то пойманная Виллором ведьма. – Ни один заговор…

– Ни приворот, ни проклятье, ни порча тебе будут недоступны, – понимающе кивнул в ответ шейд. – Что дурного в том, чтобы быть знахаркой и помогать тем, кому нужны твои знания?

– Знания! – воскликнула женщина. – Что толку в знаниях, когда во мне есть дар, а я не могу им воспользоваться? Надеть браслет – это словно лишиться ног!

– Безногие могут жить, – сухо ответил Виллор.