– Упал с лошади? – удивленно приподнял брови Виллор. – Я не вижу упоминания охоты, погони, скачек. Или он убился, сверзившись с мирно бредущего животного?

– Там… – Рет замялся, – история несколько непонятна. Я видел два заключения. В одном говорится, что судью хватил удар, он упал с лошади и умер. Другой лекарь настаивает на том, что смерть произошла именно в результате падения. Это имеет значение? Мне заняться этим вопросом подробней?

– Да, – ответил инквизитор. – Изучи более пристально.

– Сделаю, – кивнул сыщик.

– Врагов у Асселя не было? Возможно, кто-то из преступного мира, все-таки помощник судьи столько лет, потом судья… – Эйдан снова посмотрел на Рета.

– Я занимался этим вопросом, но из недругов удалось выявить только одного пьяницу. Его брат из ревности жену порешил. Не отпирался, подтвердил, но повторял, мол, сама виновата. В общем, приговорили и повесили душегуба. Так вот его брат затаил злобу на судейских. Кричал, что казнили брата несправедливо, и он всем отомстит. – Виллор подобрался, но сыщик махнул рукой. – Тупик. Пьяница умер еще три года назад. Тогда и судьей-то был не Ассель. Больше ничего похожего не было, да и не подтверждает никто факта нападения. Теперь изучу внимательней. – Шейд согласно кивнул.

Что там еще? Восемь лет брака, семь из них бездетные. Не могли, или не хотели спешить – Рет не писал.

– Почему столько лет без детей? – все-таки спросил Виллор.

– Об этом ходят разные слухи. Кто-то говорит, что Итер обожал свою супругу и хотел насладиться ею сполна прежде, чем она уделит свое внимание младенцу. Кто-то рассказывает, что они оба не хотели торопиться. Но имеется еще одно мнение. Кое-кто мне шепнул, что купание в ледяной воде не прошло бесследно для Асселя, и, несмотря на все старания лекарей и целителей, он стал…

– Бесплоден? Но ребенок все-таки есть. Усыновили, всё же смогли зачать, или… нашли стороннюю помощь?

Мужчины переглянулись.

– Мне заняться этим? – осторожно спросил Рет.

– Нет, пока не надо, – отмахнулся Эйдан. Спешить с подозрениями, и тем более найти им доказательства ему не хотелось. – Позже. Возможно, я сам займусь этим вопросом. Не думаю, что тут есть что-то серьезное. – Инквизитор откинулся на спинку кресла и произнес то, чего никак не ожидал услышать сыщик: – Убил из ревности, значит… Нехорошо, очень нехорошо.

– О чем…

– Не обращай внимания, – улыбнулся Виллор. – Это тебя не касается. – Рет спорить не стал.

Инквизитор досадливо покривился. Ревность действительно штука дурная. Он уже и забыл, когда чувствовал нечто подобное. «Убил из ревности»… И такое тоже возможно. Это напрягало. Эйдан, хоть и казался холодным, таковым не был, и горячность, которую он успешно давил долгие годы, позволяя ей проглянуть сквозь ледяной панцирь лишь в минуты страсти, теперь всё больше овладевала им. Шейд отдавал себе отчет в том, на что способен, и насколько разрушительным может оказаться его гнев. Нужно было всё учесть, взять под контроль. Любовь была чувством забытым, и все терзания юности нынче казались забавной глупостью. И вот сейчас, когда он смог сотворить себя, когда, казалось, опасаться уже нечего, ему устроили подлянку, разрушив столь тщательно лелеемый образ жизни. Пожалуй, Мирис даже повезло, что она уже успела испустить дух. При воспоминании о магине шейда охватывала настоящая ярость.

Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Эйдан вернулся к бумагам. Однако дальше шло описание семейной жизни, и жизнь эта была настоящей идиллией, что не добавило инквизитору благодушия. Наконец, устав бороться с собой, Виллор с яростью смахнул со стола бумаги, хоть так выплеснув свою злость. После выдохнул и крикнул:

– Тим!

Слуга не заставил себя долго ждать. Он появился в дверях, и Эйдан, окинув его тяжелым взглядом, криво усмехнулся, немного расслабляясь:

– Стул я не приглашал. Он еще не прощен.