— Балагур, может, расскажешь всем присутствующим, почему ты такой дурак?

Вован разводит в сторону руками и виновато хлопает глазками. В углу тихонько скульнул Пушок.

— Думаешь, ему стыдно? — обращаюсь к лохматому за ответом, но тот только громко фыркает.

— Стесняюсь спросить, — подаёт голос Степаныч. — Накосячили, эти двое, а к стенке поставили всех. Между прочим, кое-кто вон даже был сбит на пол, выбиванием лавочки из-под пятой точки. И мне всё-таки интересно, что ты там придумал пока на девуль пялился?

— С чего ты взял, что придумал? — чешу затылок.

— Так у тебя на лице был написан мыслительный процесс. Ты если тупо на сиськи пялишься, взгляд совсем другой.

— Ну да, кое-что придумал, — самодовольно улыбаюсь. — И на этот гениальный план меня натолкнули именно прелести наших локисс. Потому и залип. А не потому, что Молот подумал.

— Я не думал! — возмущается Олежка.

— А зря, — вздыхаю, — думать вообще полезно.

— Так может, хватит стоять у холодной стены, как перед расстрелом? — интересуется Степаныч. Народ одобрительно шумит. Дескать, разобрались и можно посидеть.

— Ладно, — киваю, — сесть могут все, кроме Степаныча, ты у меня сейчас пистон будешь получать.

— Ну, прям вылитый Руслан, — Дед смахивает невидимую слезинку с глаза.

— Не паясничай, — взрываюсь, — ты зачем об кузнеца лопату сломал?

— Так, а чего, он за каждый топор по чёрному бриллианту запросил? — возмущается Степаныч.

— Сколько? — у меня аж челюсть отвисла. — Он что с дуба рухнул?

— А черенок от лопаты, как раз дубовый был, — тут же признался Степаныч.

— И что? Получил скидку?

— Нет, — разводит руками с виноватым выражением лица.

— Это бесполезно, — подаёт голос Молот. — Наш кузнец не просто так здесь оказался, он же жадный. Иначе, зачем бы ему было тащиться в песочницу?

— Ага, — поддерживает товарища Балагур, — я ему тоже в своё время втащил, а потом мне втащил Молот.