— Не говори так.
— Салли сама мне об этом сказала.
— Позволь дать тебе дружеский совет. Если ты упадешь перед ней на колени и будешь умолять ее, она вернется. Возможно, ты считаешь, будто управляешь фирмой самостоятельно. Я не стану разрушать эту иллюзию, но поверь, наша контора держалась только на ней.
Я вздохнул.
— Салли не вернется.
— Ты меня извини, что я это говорю, ты, конечно, босс и все такое, но у тебя, мать твою, большие… ой, Келли, прости!
— Все в порядке, — сказала она, поворачиваясь на стуле. — В последнее время я слышала слова и похуже.
Келли общалась с Эмили по телефону и по Интернету. Тетя Дженис продолжала заботиться о девочке, пока Даррен Слокум находился в больнице. Он должен был провести там около недели, но даже по возвращении домой ему могла потребоваться помощь.
— Эмили говорит, что ее папа больше не будет работать в полиции, — сообщила Келли.
— Вот как?
— Она сказала, что ее папа найдет себе другую работу. И возможно, они переедут. Я не хочу, чтобы она уезжала.
Я погладил ее по голове.
— Знаю. Эмили — хорошая подруга.
— Эмили хочет, чтобы я пришла к ней завтра вечером. Возможно, они купят пиццу. Но я не останусь на ночь. Никогда больше не стану ходить в гости с ночевкой до конца своей жизни.
— Хороший план, — заметил я. — Думаю, ты можешь поехать к ней. Давай завтра это обсудим.
— А на какой объект мы завтра поедем?
Рона Ведмор заехала ко мне в офис. Рука у нее была на перевязи.
— Я думал, вас ранили в плечо, — удивился я.
— Мне сказали, рана заживет быстрее, если я буду двигать рукой как можно меньше. Видела в «Новостях», как вы кричали на журналистку, когда выходили из дома. Очень мило.
Я улыбнулся.