— Неужели?

— Да. Он часто пользовался нашей конторой для своих незаконных дел. Не один год он называл кодовым именем «Эпплгейт» и себя, и своих сотрудников. Итак, вы работали на мистера Сарлинга.

— Допустим.

— Вы читали эти записки? — Мандель указал на проспект, из которого торчали бумажки Сарлинга.

— Нет.

— Они написаны Сарлингом. Я знаю это, потому что иногда переписывался с ним. Сарлинг хотел, чтобы вы ограбили «Королеву Елизавету 2».

— Хотел.

— Если он заставлял именно вас, значит, считал вас способным на такое. В некоторых кругах были известны его методы. В своих сверхсложных делах он пользовался людьми, в которых верил и которых цепко держал в руках. Их обычно выуживал для него человек по имени Вюртер. Его теперь нет в живых.

— Как и самого Сарлинга. Хорошо, я допускаю это. Но после его смерти я стал свободным. И я сделал свой выбор, мистер Мандель.

— Вы сделали его слишком опрометчиво. Выбора у вас нет.

— Почему же?

— Потому что умри Сарлинг своей смертью, вы бы забеспокоились. Но что-то не похоже, чтоб вы волновались. По вашим собственным словам, вы стали свободны. Так ли это? Сарлинг действовал последовательно. У него были досье на всех, кем он пользовался, все их промахи, все секреты… все, что можно обратить против них. После смерти Сарлинга эти документы — по его собственным указаниям — нужно было уничтожить, не вскрывая. Но завещания не всегда выполняются. А вы не из тех, кто рискует понапрасну. Хотите что-нибудь сказать на этот счет?

— Нет, ничего.

— Хорошо. Вы сидите здесь как свободный человек, без дрожи в коленках. Умный, настойчивый человек, который знает, чего он хочет от жизни. Ну, а если Сарлинг умер не своей смертью? Предположим, его убили, и убийца — вы?.. Я этого не утверждаю. Честно говоря, я даже не знаю этого точно. Но предположим, убили все-таки вы. Давайте начистоту: само убийство — простейшая часть операции. Вы никогда не убили бы Сарлинга, не будучи уверенным, что не получите доступ к своему досье и к записям на всех, кто работал с вами, мисс Виккерс, например. Удивитесь ли вы, если я скажу, что знаю о двух бункерах, которые открываются отпечатком большого пальца левой руки и ничем другим?

— Это не только удивительно, но и ново для меня. Я даже не знал о существовании подобных запоров.

Мандель впервые улыбнулся — уродливая гримаса, открывавшая ровные, неестественно белые вставные зубы.

— Возможно, вы не лжете. Но я в этом не уверен, факты — вещь упрямая. Основная наша работа начинается с выводов. Что выплыло бы на самый верх, если бы убили Сарлинга именно вы. То, что нельзя скрыть, то, что появится в газетах — и действительно появилось: Сарлинга убили в его собственном доме. Только там вы могли воспользоваться его большим пальцем, чтобы открыть бункер до или после убийства. Но выплыло и еще кое-что. Оно восхищает меня и подтверждает, что вы можете справиться с «КЕ-2». Дело в том, что Сарлинг умер в лондонском доме, но покинул Меон-парк поздно ночью, лишь за несколько часов до смерти. Два бункера — один в деревне, другой в Лондоне, два набора досье. То есть отпечаток пальца нужен был дважды… Вот мой окончательный вывод: вы, мисс Виккерс и еще один человек — его имя Бернерс — убили Сарлинга.

— Я не знаю никакого Бернерса.

— Вам следовало бы прочесть заметки Сарлинга. Имя Бернерса упомянуто в связи с вашим.

Рейкс пожал плечами: