Книги

Программист Сталина

22
18
20
22
24
26
28
30

Раскрываю папку и начинаю знакомится с содержимым…

***

Вникнув в невероятное содержимое докладов - начальника районного отдела внутренних дел, исполняющего обязанности начальника управления по области моего имени и наркома внутренних дел товарища Берии, я поднял глаза на того, кто «с двумя техническими устройствами-накопителями информации» попал к нам в август 1940. Из июня 2018.

Да это он. Не в той, очевидно спортивной одежде, что на фото в докладе, а в привычном нашему времени костюме. И вот почему «товарищ Рожков» так на меня смотрел - увидел новую, видимо известную ему (по книгам?) личность из прошлого!

И ещё я понял, какое устройство стояло на столе. Оно сделано там, в 21 веке и является крайне ценным!

Вот с кем я отмечу новый год. В компании путешественника во времени. Что же, Коба знатно надо мной пошутил. Как никто ещё в жизни… ощущение нереальности происходящего и балагана нахлынуло на меня.

А, может, всё же розыгрыш? И сейчас все засмеются, товарищ Сталин поздравит с наступающим, выпьем по бокалу шампанского и отпустим восвояси… товарищей артистов из какого-то из московских театров?

Но нет. Не то выражение на лицах. Это правда. Хотя, конечно, Коба всё же пошутил над мной, провернув это «знакомство» в таком виде.

Знатная шутка вышла… до сих пор передёргивает.

***

Сталин, можно сказать, бросил тогда меня в воду. Как сможешь, так и выплывай!

Все присутствующие, как я понял, знают об путешественнике во времени давно. Похоже, почти с момента его появления в августе. Немного неприятно стало. Председатель Совнаркома - ни сном, ни духом! Две оставшиеся личности - кто они? И что за разговор!? Они перешли с военных вопросов на международную политику?

Сталин почему то совершенно спокойно при этих людях обсуждает то, что должно быть только между нами, максимум - в пределах Политбюро!

Как можно обсуждать такое!? С посторонними? Да кто те двое? И так… демонстративно для меня и всех присутствующих?

- Когда в октябре пришло приглашение от Риббентропа, и отправляя тебя, товарищ Молотов, в Берлин, я уже знал о его итогах. Правда, это был твой визит… в ином, так сказать «ходе истории», но не будем забивать голову, об этих теориях пусть у товарища Иоффе и других учёных голова болит… а у тебя «в этот раз» прошло примерно так же.

Эти выражения - «иной ход истории», «тот раз», «это раз» уже на первой встрече я услышал не единожды. И… слишком много деталей, неясных и непонятных мне. Слишком много неясных кусочков сведений… из будущего. Странное обсуждение. Оттого я и говорю - «бросил меня в воду». Почему Коба так поступил со мной?

А в процессе разговора до меня доходит - для этого товарища из будущего - все наши секреты «история забытых времён». Лишь достаточно было прозвучать фразе Сталина

- Что в вашем мире говорили об этом визите? Ну, кроме того, что я мог прочитать в той энциклопедии от МГИМО…

Какое-такое ещё МГИМО? Ну зачем он так!? Сам чувствую себя посторонним.

***

Там же. Часом позже.

- …А что скажете вы, товарищ Рожков? Побудительные мотивы… наших врагов и соперников мне более-менее стали ясны, по крайней мере, я ознакомился с тем, какими они видятся из будущего. Но товарищу Молотову их ещё предстоит изучить подробно. Он увидит все, а не только видимые из нашего времени, обстоятельства, что привели и к пакту с Германией… и многое другое. Вы нам опишите, как обычные люди в вашем времени оценивают всё это. Официальную точку зрения властей Российской Федерации я изучил, но товарищам интересно, насколько она соответствует тому, что люди в ваше время думали…

- Много мнений. Разные точки зрения. Как положительно оценивающие политику… СССР, так и отрицательные. Как мне кажется, они зависели, в первую очередь, от отношения к СССР, к советскому строю, и лично к Вам, товарищ Сталин. Если для кого-то «солнце вставало на западе» то и всё трактовалось, исходя из этого… я немало думал обо всём этом, особенно как попал сюда, в 1940-й год. Собственно говоря, разделение - «они и мы» в умах людей никуда не делось и в будущем, главное отличие 2018 от 1940 - это доступность точки зрения всех сторон. И невозможность пресечь доступ к тому, что руководства разных стран считали нежелательным для своего населения.