Набранный номер ответил мгновенно:
— Как у вас дела? — впервые за всё время общения в его голосе прорезались тревога и надежда.
— А у нас здесь полный порядок! Наши победили! Плохие дяденьки и одна тётенька упакованы и готовы к отгрузке заказчику.
— Можешь разговаривать, по нормальному, не кривляясь?
— А вы, пожалуйста, мне не хамите. Я девочка гордая. А то обижусь, и верну всё, как было!
— Извините, пожалуйста, меня. Это все нервы. Продолжайте, я Вас внимательно слушаю.
— У нас осталось топлива на пятнадцать минут полета. Выводите Су-25. Пусть он ведёт меня, до выбранного вами аэродрома и, заведя на полосу, уходит в сторону. Обеспечьте связь сушки с моим бортом, и скажите, примерно, куда нас поведут.
— По вашим запросам подходит законсервированный военный аэродром. Бетонная полоса в отличном состоянии, но полностью отсутствует электронная система обеспечения посадки.
— А она мне до фонаря. Я привыкла работать на глазок. Да, ещё вот что. Мы здесь, на борту особенно, не светились и поэтому покинем самолет, вместе с эвакуируемыми пассажирами, после посадки, затерявшись среди них. Обеспечьте нас машиной с водителем, которая бы не привлекая внимания, отвезла меня и мою старшую сестру, на нашу дачу под Тулой. Текущую информацию вы сможете получить от выживших в переделке второго пилота и бортпроводницы. Вот, вижу, появился штурмовик сопровождение; начинаю готовиться к посадке. Конец связи: — с этими словами я отключил смартфон и положил рядом с Sidestick. Не забыть бы его, при эвакуации после посадки самолета, забрать с собой, хотя он и на виду рядом с ручкой управления. Чёрт, как же мне порой остро не хватает привычных карманов.
Тут в гарнитуре раздался голос:
— Триста двадцатый ответьте двадцать пятому.
— Триста двадцатый на связи.
— Девочка, что ты делаешь в пилотской кабине? Позови немедленно старших.
— Двадцать пятый, старшие уже с утра, все вдрызг пьяные и лыка не вяжут. Так что капитан тебе, по любому, придётся работать только со мной. И давай, заканчивай беспредметную болтовню! У меня топливо на пределе. Какая длина полосы, на которую ты меня поведёшь?
— Триста двадцатый, полоса два километра. А как вы догадались, что я капитан?
— По голосу! Ладно, ближе к делу. Горючки у меня осталось на десять минут. Полоса коротковата, но я посажу. Сейчас выходишь вперёд и держишь скорость семьсот, а я подстраиваюсь сзади. Затем кратчайшим путём выводишь на ось полосы. Без этого гарантированно заблужусь: у меня по географии в школе твердая тройка. Как только выйду на глиссаду, можешь считать свою миссию выполненной и отваливать домой. Начали.
После этого разговора, меня слева обогнал СУ-25, занял место по курсу, приноравливаясь к моей скорости.
— Двадцать пятый, всё нормально, вижу тебя! Веди меня на полосу. Я иду следом за тобой.
Во время моего разговора с капитаном сушки, второй пилот пытался вмешаться в наш разговор, и взять командование на себя, но Лиса вовремя отключила ему гарнитуру, а Алиса его строго предупредила что, если он ещё будет вякать и лезть руками, куда не следует, то лично выведет его из кабины для того, чтобы поставить в угол до конца полёта. После этого, вникнув в ситуацию и оценив реальность озвученной угрозу, он окончательно потух, и больше не отсвечивал.
В пилотировании А-320 были свои особенности, которые не очень приветствовали опытные лётчики, особенно старой школы пилотирования. В отличие от того же Боинга, где управление воздушным судном производилось штурвалом, которое через систему усилителей передавалось непосредственно элементам управления и поэтому чувствовалась их ответная реакция на действия полота, то в А-320 все команды шли через один из семи компьютеров. Данное техническое решение полностью повторяло ту ситуацию, когда вы летаете на самолёте дома, сидя за своим компом. Это более продвинутая технология управления сложными системами, когда машина сама предотвращает ошибки, которые, невольно или по незнанию, допускает пилот, а с другой стороны может, при сбое программы, уничтожить самолёт, и с этим ты нечего не сможешь сделать.