— Я не знаю, Марьяна. Не знаю. И какое теперь это имеет значение?!
«Вполне возможно, что решающее», — подумала про себя Залесская и попрощалась.
Проводив Голышеву, Марьяна отчетливо поняла, чего она хочет. Да, да, конечно, она живая и нормальная женщина, поэтому откровения Аллы завели ее не на шутку, и это состояние не отпускало, не давало сосредоточиться. Однако каким-то странным образом оно сосуществовало с другим, имеющим прямое отношение к следствию. Она знала такое в себе, ей знаком был этот лихорадящий азарт поиска разгадки. Марьяна позвонила Кудрину, попросила две минуты и метнулась на третий этаж, по ходу формулируя мотивы просьбы, если еще не поздно.
— Андрей Иванович, вы уже говорили с этой Салаховой — как ее?..
— …Анна Саидовна… Вызвал на сегодня, как раз через час должна явиться. Точнее — не вызвал, попросил…
— Вот и у меня к вам просьба: отдайте ее мне.
— Да бога ради — приходите, вместе ее порасспрашиваем.
— Нет, Андрей Иванович, я должна… вернее — хочу наедине. По-женски с ней поговорить, как только что с Голышевой.
— Результаты?
— Точнее — первые представления о важных для следствия манерах, способах и особенностях его поведения с женщинами.
— Понял. Вы хотите сказать, что…
— Да, при вас ничего подобного узнать невозможно. Простите, Андрей Иванович, но…
— Все ясно. Никаких возражений. Если женские секреты приведут к разгадке мужских…
— Не исключено. Так вы уступаете?
— Ждите ее у себя… — Он поглядел на часы… — в 16.10, если не опоздает. Но завтра с утра на доклад. И уж придется без недомолвок, Марьяна Юрьевна.
— Уверены, что я вас не смущу? — Она устремила на него взгляд, неизменно направленный слегка поверх головы собеседника, куда-то в стену или вдаль. Взгляд был лукаво насмешливый и немного вызывающий.
— Я возьму себя в руки, — подчеркнуто серьезным тоном пообещал Кудрин, и они оба рассмеялись.
Нет, не получалось избавиться от кошмара! В самолете он вновь ощутил страх и тянущую боль в сердце — он знал точно, что это на нервной почве. А что, если попросить Гриню, но ничего ему не рассказывать? Да, так можно, так надо!
Вернувшись в Славянск, Олег Олегович перво-наперво позвонил по условленному давным-давно телефону. Услышав старушечий голос, произнес контрольную фразу: «Простите, мадам, номером ошибся». И тотчас положил трубку. Это означало, что он просил встречи у Грини. Они не виделись года два. Олег Олегович хотел обратиться с последней просьбой. Просьб этих всего-то было три-четыре за все время знакомства. Остальное — так, по мелочам, информация. Но на сей раз…