– Я должна пройти незамеченной.

– Этот мальчик на тебя смотрит.

Хана поворачивается и смотрит во дворик, где остановился ребенок на полпути к футбольному полю.

– Он восхищается мной. Вне всяких сомнений.

Логика Ханы не оставляет места для возражений, и Ирис вздыхает, направляясь к ряду окон перед ними. Она кладет руки на стекло и толкает до тех пор, пока деревянная рама не заскрипит. Но створка не открывается – точно так же, как у двадцати двух других окон на фасаде, которые они уже пробовали открыть. К счастью, предательский шум скрипящей рамы маскируется криками, доносящимися с футбольного поля, в частности криком матери: «Мне все равно, что он ест тортилью без лука, опусти этого ребенка, я сказала!»

– Ты уверена, что Эрин думала о школе? – шепчет Хана, в то время как двадцать четвертое окно тоже отказывается открываться.

– Да! – отвечает Ирис вне себя от ярости. – Что бы ни задумали Лаура и ее друзья, Эрин, Нора и Луна тоже в это втянуты. Им отведена какая-то роль. В последний раз, когда я спрашивала Эрин о Лауре, она подумала: «В субботу в одиннадцать». А еще представляла, как пробирается сквозь открытое окно вместе с Норой и Луной. И это было школьное окно, да, – отмечает она. – Но я не знаю, какое именно…

– Подожди, они собирались прийти к одиннадцати? Тогда что мы здесь делаем в десять тридцать? Ты заставила меня встать в такую рань, и ради чего?

– Мы должны были прийти раньше, чтобы поймать их с поличным! И вставать в десять – это не «вставать в такую рань»!

– В выходные да. И сегодня у меня выступление, главная роль, если ты помнишь. Мой талант тоже нуждается в отдыхе.

– Что нуждается в отдыхе, так это твоя наглость. Давай, помоги мне, королева драмы.

Окна на следующем участке разделены по секторам. Время от времени Хане приходится пускать в ход свои актерские способности, чтобы проходящие мимо родители ничего не заподозрили. Самым сложным для нее оказывается не закрыть лицо ладонями, будто играя в прятки с ребенком, когда на них пристально смотрит какая-то женщина, а Ирис решает наклониться и сделать вид, что зашнуровывает кроссовки. Кроссовки на липучке.

Окна с другой стороны здания тоже не думают поддаваться, и это может означать только одно: они постепенно приближаются к нужному окну! Воодушевленная (хотя Ирис не разделяет ее энтузиазм) Хана повторяет свой шпионский маневр, чтобы прокрасться за следующий угол… и врезается в Нору.

– Ай! – вырывается у обеих.

Хана мгновенно оправляется от шока, увидев Нору. Ну, и еще Эрин и Луну, сопровождающих ее. «Черт», – думает она. Ее так не заставали врасплох с тех пор, как ее отец буквально вытащил дочку из миски с тестом для печенья, которое готовил в качестве сюрприза на годовщину.

Хана молится, лишь бы за последние пять минут у Ирис пробудился актерский талант, но вскоре это перестает казаться ей важным. Ее лучшая подруга своим вопрошающим взглядом изначально установила высокую планку, однако Луна с ответным ультраподозрительным выражением лица, несомненно, ее превзошла. И вдобавок ко всему Луна максимально нелепо их приветствует, на случай если до этого она вдруг показалась недостаточно убедительной:

– Надо же-е-е! Привет, девочки! Сегодня отличное утро, правда?

Хорошо, что Эрин не мистикал Стихийного центра. Если бы она контролировала огонь, то могла бы прожечь брови Луны своим взглядом.

– Какое совпадение! – отвечает Ирис, но ее тон чуть менее фальшивый, чем у Луны. – Что вы здесь делаете?

– Ничего, – твердо произносит Эрин. – А вы?