– Нас наказали, – поясняет Эрин. – И нам нужно было раскрасить декорации к весеннему спектаклю.

– Нора? Наказана? Не могу поверить!

– Но вы собираетесь участвовать в спектакле? – вмешивается один из парней.

Он осматривает их с головы до ног с выражением лица, которое отлично знакомо Ирис: точно так же делает ее отец, когда притворяется, будто ему нравится, как дочка «преобразила» его джинсы.

– Нет, что ты, мы всего лишь занимались декорациями.

– А я да! – восклицает Хана. – У меня одна из главных ролей!

Услышав это, Эрин и Нора обмениваются мимолетными взглядами, которые маскируются между едва заметным хихиканьем остальных. Или почти маскируются. Но это не ускользает от Ирис, и ей это не нравится.

– Вы нам ничего не сказали! – говорит Эрин.

Улыбка Лауры расползается по лицу так быстро, что Ирис начинает казаться, будто это плод ее воображения. Почти. Потому что многие поверят этой улыбке, но ее не проведешь. Если ее сфотографировать и загрузить на компьютер, файл будет называться «фальшивая_улыбка. jpg».

– Эм… – Луна прочищает горло. – Нам пора идти…

– Да, да, конечно. Увидимся, девочки!

– Увидимся на тренировке! – прощается Лаура. Один из ее друзей-корейцев добавляет: – И на спектакле!

Почему-то его реплика всех очень смешит. И это хихиканье слышится издалека, даже когда они уходят. Как только их силуэты скрываются из виду, Ирис поворачивается к Норе и Эрин и бросает на них самый угрожающий взгляд, на который только она способна. Она прибегает к нему только в крайних случаях – например, когда ее младший брат съедает все хлопья.

– Вы хоть представляете, почему они смеялись?

– Мы с Лаурой вместе играем в волейбол. Она довольно милая, – отвечает Нора, не сводя глаз со шнурков на капюшоне.

«Если, конечно, это можно назвать ответом», – думает Ирис.

– Ну, как по мне, они какие-то… туповатые, – сердито фыркает Луна.

– Да, они немного заносчивы, есть такое, – бросает Эрин.

Они с Норой больше не переглядываются, но Ирис знает, что именно она видела. Она уверена: что в головах подруг прячутся нужные ей ответы. Кто знает? Если бабушка Луны говорила правду, скоро она сможет мысленно с ними связаться…

Дорога к дому Селены вскоре превращается в монолог Ханы о пьесе, которая «на самом деле не просто пьеса, а мюзикл!». Ирис уже слышала это сотни раз. Нора единственная, кто обращает на нее внимание, но для Ханы этого более чем достаточно.