Моя соседка справа, колхозница с резким запахом духов «Красная Москва», неожиданно оказалась номером 6, представительницей Московского клуба городских леди. Узнав о выигрыше гранта, румяная леди взвизгнула от счастья, вскочила, бросилась целовать Якубовича и жирного мальчика, а вернувшись к своему креслу, попыталась от избытка чувств облобызать и меня заодно. По счастью, охранные Вовы были настороже и сумели блокировать атаку, мужественно заслонив президентские щеки своими.
Наибольшую предусмотрительность выказал номер 19 — эдакий широкоплечий шкаф из Межрегионального клуба устойчивого развития туризма. Если ветеран «Поля Чудес» воображал, что хоть в Кремле он отдохнет от своей передачи, то просчитался. Не знаю, может, этот турист загривком предчувствовал сегодняшнюю удачу, а может, всегда таскал с собой какие-нибудь съестные припасы… но только ведущий, вручив ему чек, был сразу же обременен в ответ банкой соленых грибов, караваем хлеба и шматом домашнего сала. Видел бы Якубович в этот момент свое лицо! Песня без слов! Вернее, песня с такими словами, произносить которые в эфире не полагается.
Небольшая заминка вышла с номером 11: президент Международной ассоциации профессиональных фотографов СМИ прежде, чем забрать чек, обежал со своей фотокамерой стол по всему внутреннему периметру и не успокоился, пока не щелкнул с двух точек лототрон, микроволновку и Якубовича. «Брысь, папарацци!» — кокетливо шепнула барышня-крестьянка и несильно заслонилась чеком, хотя ее-то как раз никто и не собирался снимать.
Наконец, остался последний, десятый по счету грантополучатель.
— Номер 7, - объявил ведущий. — Лига сторонников возможности любому гражданину отделиться от России с территорией.
Из-за стола никто не поднялся и за чеком не вышел.
— Номер 7 здесь? — Якубович обвел взглядом присутствующих. — Спрашиваю в последний раз: есть в этом зале номер 7 или нет?
— Наверное, уже отделился, — не без зависти предположил атаман. — И даже за деньгами своими, паскуда, не пришел…
Ведущий вытащил из внутреннего кармана мятую шпаргалку, заглянул в нее, задумался и с легким вздохом произнес:
— Что ж, шоу продолжается. Согласно существующим правилам, в том случае, если выигравший номер отказывается от гранта или отсутствует на момент вручения, его выигрыш аннулируется… Славик, — обратился он к толстому мальчику, — будь так любезен, крутани барабан еще разок и вытащи нам другой номер…
— Не-а, не буду! — внезапно взбрыкнул жирный Славик. Его голосок был тонким, писклявым и пронзительным. Короче, очень противным. — Не хочу, Леонид Аркадьич. Они уже остыли, а когда остыли, они невкусные, и не хрустят… Сегодня они без цукатов, и сахара мало, а я люблю, чтобы сладкие и с цукатами…
— Вячеслав, бесценный наш, — с непонятной мне кротостью сказал Якубович. — Ну не капризничай, соберись, пожалуйста.
— Не соберусь, — нагло ответил этот маленький паршивец. — Я подписывался только на десять штук, а не на одиннадцать.
— Ты, пацан, это, не выделывайся тут, — поддержал ведущего Лагутин. С большим удивлением я обнаружил в голосе грозного атамана заискивающие нотки. — Гляди, сколько взрослых людей вокруг, и все ждут одного маленького тебя. Нехорошо, брателло, не по-взрослому. Давай-давай, не спи, доставай другой номер. Вдруг ты сейчас вытащишь мой казацкий грант?
— Вам надо, вы и тащите. — Капризуля Славик неторопливо сложил пухлый кукиш и показал его сначала атаману, а затем и Якубовичу.
Я надеялся, что теперь наконец кто-то из общественников или сам ведущий додумается отвесить детке крепкий подзатыльник. Черта с два! Простая мысль никого не осенила. Наоборот, была выбрана тактика умиротворения юного агрессора — наихудшая из возможных.
— А если мы тебя все сейчас попросим? — предложил наглецу Якубович. — Все вместе, хочешь? Как Деда-Мороза на Новый год, а? Ты разве не хочешь стать Дедом-Морозом, когда вырастешь?
Он взмахнул руками, и весь зал (кроме меня, понятное дело) нестройным хором проскандировал: «Сла-вик! Про-сим! Сла-ви-чек!»
— Не-а, — сказал Славик. — Дедов-Морозов не бывает. Я, когда вырасту, буду биржевым брокером. Или поваром… Или, может, стану президентом России. — Юный толстяк оценивающе посмотрел на меня, как будто собрался занять мою должность уже прямо сейчас.
Я вдруг заметил, что взоры всех собравшихся тоже постепенно фокусируются на мне. Оно и понятно: нет сегодня инстанции выше меня — ни здесь, в Александровском зале Большого Кремлевского Дворца, ни во всей России. О, ч-черт! Неужели главе государства надо играть роль Главного Уговаривающего и палочки-выручалочки? Неужели я, как пряничный дедушка Ленин, должен тоже начать приплясывать вокруг этого маленького нахального жирного бочонка? И тогда он, мо-о-о-о-ожет быть, снизойдет к нашей просьбе?