-Я не могу, - всё так же глядя в потолок, проговорила я.
-Нет, Асель, ты просто не хочешь!
Невольно поморщилась от этой формы своего имени, Андрей использовал её только в тех случаях, когда был крайне разочарован или зол на меня. Я же старалась о ней вообще не вспоминать, делая вид, что раз нет имени, но нет и прошлого.
-Пожалуйста! – вскинула я руки и даже посмотрела на мужа.
-Ну уж нет, - окончательно завёлся Андрей, расхаживая по спальне и очень активно размахивая руками, видимо, это казалось ему чем-то очень назидательным. – Если бы ты хотела, то ты бы более бережно относилась к… нашему ребёнку! Не торчала бы часами в своей операционной, а…
-То есть это я виновата, что… у нас случился выкидыш? – по злому ощетинилась я, после чего Урусов тут же замер, понимая, что сказал что-то не то.
-Я не…
-Нет, уж, ты именно это хотел сказать, - не дала ему оправдаться, с усилием заставляя себя подняться на ноги, и отошла к окну, отгораживаясь от Андрея.
Он молчал, а я смотрела на то, как капли дождя медленно стекали по стеклу, образуя слезливые дорожки. Я не обиделась. Скорее уж разозлилась, да и то, так, вполсилы. Хотелось только одного, чтобы весь этот разговор поскорее окончился, и я могла бы просто пойти в душ и лечь спать. Уснуть, конечно, вряд ли бы удалось, но можно было хотя бы сделать вид в попытке отгородиться от всего мира. Выключить телефон, зарыться в одеяло, закрыть глаза и пытаться найти хоть какие-то причины жить дальше.
Андрей подошёл со спины и приобнял меня за плечи, после чего поцеловал в затылок, а я еле сдержалась чтобы не дёрнуться, снова и снова убеждая себя в том, что он не виноват в том, что я такая.
-Асенька, давай попробуем. Последний раз? Если не получится… то я обещаю, что пока ты сама не захочешь, я не буду настаивать.
Он говорил крайне заботливо и проникновенно, в то время как я пыталась промолчать, болезненно сглатывая и проталкивая внутрь рвущиеся на волю вопли.
-Почему? – невпопад вырывается мой вопрос.- Почему именно сейчас? Ты ведь знал всё с самого начала. Ты был согласен на то, что у нас скорее всего не будет детей. Я ведь предупреждала, просила, чтобы ты всё обдумал. Это твои слова были, что это всё не проблема! – голос срывался, но как такового отчаянья не было, ему я тоже умела запрещать быть.
Андрей печально вздохнул, вопреки моим ожиданиям, не став со мной спорить и кратко пояснив.
-Всё меняется.
Мы не поругались, но и миром происходящее между нами было сложно назвать. Закрылась в ванной, запихнув себя под горячий душ, глотала потоки воды вместо невыплаканных слез. На самом деле я не умела плакать, атрофировалось, ещё в детстве. Иногда я чувствовала, как слёзы подкатывали к горлу и глазам, но внутренний запрет так и не позволил им прорваться наружу ни разу за последний семнадцать лет. Даже когда стало ясно, что нашему ребёнку не суждено было родиться. Андрей тогда плакал, тихо и сдержанно, стараясь не показывать этого мне. А я только и могла, что лежать на кровати сутками напролёт, свернувшись калачиком и вглядываясь в никуда.
Из ванной выходила распаренная, опустошённая и с почти принятым решениям. Андрей что-то готовил на кухне, шумя кастрюлями и тарелками, я же полезла в шкаф за одеждой. Джинсы, свитер. Стянула волосы в тугой мокрый узел. Завтра опять буду кудрявой, ну и чёрт с ним. Скидывала вещи в небольшую сумку, даже не для себя, а скорее для Андрея. С меня станется уйти с пустыми руками.
Когда я появилась на кухне полностью одетая и с вещами, Урусов толком и не удивился, то ли предчувствуя, то ли зная всё наперёд.
-Сбегаешь, - недовольно резюмировал он.
-Мне нужно время… подумать.