— Еще десять дней — и я свободен.
— Я не думаю, что это твой ребенок.
Бронзино пристально взглянул на нее. Джейн выдержала его взгляд.
— Я встретила другого мужчину и хотела тебе об этом сказать. Не в такой ситуации, конечно. Очень жаль. Не злись. Все это слишком больно. Я решила сделать аборт.
Изменившись в лице и сгорбившись, словно старик, Бронзино медленно подошел к глубокому креслу, обтянутому черной кожей, стоявшему перед письменным столом. Опустившись в него, он принялся играть с шариковой ручкой, снимая и надевая на нее колпачок. Зазвонил телефон. Он поднял трубку.
— Да… Нет… Я позвоню ему через пару минут.
Положив трубку, Норман холодно взглянул на Джейн.
— Зачем ты пришла?
— Мне нужен отпуск. Я не могу вести занятия. После аборта я хотела бы погостить несколько дней у своих родителей.
— А кто будет за тебя работать? Я?
Она не ответила.
— Ты думаешь, что студенты платят двадцать тысяч долларов в год, чтобы ты трахалась направо и налево?
По щекам Джейн потекли слезы. Она встала.
— Кто он?
Голос Нормана смягчился. В его глазах она увидела столько страдания, что, уже взявшись за ручку двери, остановилась.
— Он преподает на факультете истории искусств, — сказала Джейн и, подумав, что отсутствие Эрика успокоит Бронзино, добавила: — В этом году он в Германии, в творческом отпуске.
— Как его зовут?
— Эрик Блэквуд.
Бронзино покачал головой.
— Я его знаю. В прошлом году он был в Центре Крамера. Так вот почему ты порвала со мной. Мне следовало догадаться.