— Прости меня, Рэтар, боги, прости меня, — из глаз его потекли слёзы. — Я так виноват. Я…

— Роар, хватит, — и сейчас присутствие тана раздражало, его слёзы выводили из себя, потому что мешал… мешал Рэтару тонуть в скорби.

— Нет, — упрямо повёл головой митар. — Это моя вина. Я переспал с белой ведьмой, не думая о последствиях…

— Ты что? — и феран оторвал взгляд от руки Хэлы и перевёл его на Роара, пытаясь осмыслить его слова.

— Да, я знаю, не надо было, так мало времени она здесь, а я, — и митар хватанул воздух, словно тонул, вытер слёзы рукавом, — снесло голову, Рэтар, снесло, прости, как мальчишке снесло. И в итоге всё это. Я Милену защищал, я знал, что подставляюсь под тот удар, я мог уйти в сторону, но она была за моей спиной и я не ушёл. И Хэла… она меня вылечила, силой чрева вылечила, я вообще…

— Подожди, что? — кажется слова Роара доносились до Рэтара откуда-то издалека, словно эхом и были чем-то невнятным, нереальным. — Тебя вылечила Хэла?

— Да. Прости. Я сам не знал. Я думал Зеур, а потом как узнал, что Хэла и этим способом… Я думал чёрные ведьмы так только убивают, а она меня вытащила из-за грани, — тан говорил сбивчиво, словно пытался успеть договорить до того как случится что-то ужасное, непоправимое. — И я помню лишь, как она надо мной плакала и просила меня её простить… рваш… она меня спасла и просила прощения за то как!

Он мотнул головой и вытер слёзы внутренней стороной ладони.

— И Милена, она узнала и приревновала, боги, она приревновала и кто знает, что в ней в этот момент было, что она могла наговорить, но сколько в ней было горечи от того, что так случилось, — Роар поднял глаза и встретился взглядом с таном. — Рэтар… я сам никогда не смогу себе этого простить. Никогда не прощу, если Хэла умрёт.

Кровь стучала у Рэтара в голове, боль была невыносимой, до воя дикой, в глазах была темень.

— И эти, — Роар зло мотнул головой, лицо его исказил гнев. — Как я могу доверять свою жизнь тем, кто так поступает с кем-то живым, с кем-то кто спасает их жизнь, а в благодарность — страшная жестокость… это из-за неё в Шер-Аштар так мало убитых, она поставила там барьер и ты бы видел этот барьер, Рэтар. Я таких даже у верховных магов не видел! Её ранили и они просто кинули её в грязь, к мёртвым! Ну и что, что живая, ну и что, что дышит — серая же, чёрная ведьма… разве она человек?

И Роар сжался, зажмурился, а Рэтара ударило наотмашь — Хэла спасла Роара, Хэла спасла Роара через силу чрева… Хэла и Роар. И… Хэла поэтому ушла? Хэла должна была быть слабой после спасения Роара, почти умирать. Но Хэла была в сражении Шер-Аштар? Её ранили? Лежала с мёртвыми?

Он тоже зажмурился, а когда открыл глаза возле у изножья кровати увидел Тёрка. Мужчина был таким же бледным, как и Хэла, на его лице было такое полное сожаления и печали выражение, что становилось не по себе, от этого безмятежного созерцания.

— Тени-таки забрали? — спросил он скорее у самого себя, чем у находившихся здесь мужчин.

— Тени? — горько усмехнулся Роар, прорычал. — Люди, Тёрк, люди её забрали… если бы в ней не теплилась жизнь, я бы разнёс всю заставу и отряд Карда. Уничтожил бы каждого.

— Что? — Тёрк в непонимании уставился на сидящего к нему спиной митара. И Рэтар понимал, что всего мгновение отделяло старшего брата от безумия яростной вспышки, несущей только неотвратимую смерть.

— Тёрк, — позвал его феран. — Отправляйся в Шер-Аштар. Я хочу знать, почему имени Хэлы не было в отчёте. Я хочу знать, почему они позволили ей умирать, но не сообщили нам. Я очень хочу это знать. Имя каждого, кто виноват.

— Если не сдержусь — не обессудь, — и Тёрк осознал, лицо его стало свирепым, злым, хищным.

Рэтар кивнул, соглашаясь. Ему было плевать, если брат уничтожит весь отряд — выжили после нападения, не спасуться от всепоглощающей смертоносной ярости Тёрка.

— И ещё, — старший брат остановился у двери, — Она просила меня, как Роара спасла… если тени её заберут, сказать тебе, что ей жаль.