Наталья подчинилась, умиляясь тому, какой взрослый ее девятилетний сын. Она протянула руку к мусорному ведру, но Стасик заявил:

– Нет, я сам! И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же знаешь, что папа будет сердиться. А когда он сердится, то запрещает мне читать комиксы.

Глотая слезы, Наталья слушала рассуждения сына – для нее это была райская музыка. А Стасик – ангелочком, посланным ей небом. Какая разница, кем именно! Ведь он был жив!

Тут в ее мозгу мелькнула страшная картинка из сна, того самого, что привиделся накануне гибели сыночка: Стасик с красными глазами и змеиным языком. Но перед ней стоял настоящий Стасик! Ее Стасик!

Женщина отогнала дурные мысли и снова попыталась поцеловать сына. Но тот увернулся и сказал, поднимаясь по лестнице к мусоропроводу:

– Мама, повторяю, если папа тебя сейчас увидит, то снова будет скандал. И вы снова будете кричать друг на друга. А потом меня делить. А мне это надоело! Я не хочу, чтобы вы ссорились! А еще больше я не хочу, чтобы папа запрещал мне читать комиксы!

– Я с ним поговорю, и он не посмеет запрещать тебе читать комиксы, – пообещала Наталья.

А Стасик, опорожняя ведро в зев мусоропровода, уж совсем по-взрослому заметил:

– Лучше не обещать того, что не сможешь исполнить. Потому что ты никогда не выполняешь того, что обещаешь!

Наталья погладила сына по волосам и спросила:

– Солнце мое, можно я тебя кое-что спрошу?

– Мама, я же говорил тебе, что «солнце мое» – обращение для девчонок! А я не девчонка! – отрезал Стасик. – И если ты снова будешь допытываться, кого я больше люблю, тебя или папу, то я лучше сразу пойду.

Наталья удержала сына за локоть и привлекла к себе. Она не хотела его отпускать. Ни за что и ни при каких обстоятельствах! Она и не отпустит. Никто и никогда не заставит ее сделать это.

– Мама, ну почему ты плачешь? – спросил Стасик, заметив, что Наталья глотает слезы. – Мама, я люблю и тебя, и папу! Но вы ведете себя, как дети. Как злые, жестокие дети. Так же нельзя!

– Теперь все будет по-другому, поверь мне, сынок. Все будет по-другому, – прошептала Наташа и поцеловала Стасика в лоб.

Тут дверь квартиры распахнулась, в темный коридор хлынул поток яркого света. На мгновение Наталья ослепла и решила, что открылась не дверь квартиры, а та самая ДВЕРЬ.

От неожиданности Стасик выронил пустое ведро, которое, прокатившись по полу, соскользнуло на ступеньки и с грохотом поскакало вниз по лестнице.

В дверях стояла Карина. Нет, вовсе не та дама постбальзаковского возраста, которая оказалась безобидной работницей ивент-бюро. А Карина из кошмара Натальи, из мимолетной галлюцинации – девица несколько вульгарного вида, с красивым, но глуповато-надменным лицом. Облачена она была в бордовый сатиновый халат, причем можно было заметить, что Карина являлась обладательницей стройных длинных ножек, обутых в дурацкие тапки в виде двух пушистых розовых поросят.

– Стас, что ты здесь так долго копошишься? – спросила девица сурово. А потом посмотрела на Наталью, и глаза ее сузились, взгляд стал неприязненным и колючим. Карина слегка повернула голову и крикнула внутрь квартиры: – Ромчик, тут твоя заявилась! И Стаса тискает! Наверняка опять пришла запугивать нас. Ты с ней побыстрее разберись, а я пошла свой сериал смотреть. Только ругайтесь не в квартире, на лестничной клетке. Дверь закрой, а то жутко дует! И не орите сильно, в последний-то раз соседи даже милицию вызвали!

Бордовый халат заколыхался, розовые поросята пошлепали в обратном направлении. И девицу сменил Роман – он был в штанах от пижамы, с обнаженным торсом.