— Не надо, дружище. Что бы у тебя там не было, я быстрее успею. — спокойно, без тени сомнения сказал здоровяк. — Я сейчас присяду к вам и мы спокойно поговорим, а мои товарищи присмотрят со стороны.

Никаких товарищей видно и слышно не было, возможно это была уловка, но проверять не хотелось.

— Ну? Что все как напряглись? Хотели бы вас шлепнуть — вы бы и не заметили! Не очкуйте, расслабьтесь! — голос незнакомца оставался спокойным, а взгляд темных глаз был пронизывающим и оружие он не спешил убирать.

— Да, знаете, не особенно мы привыкли, что в нас оружием тыкают. — ответил Илья.

— А ты, братан, привыкай! Мы тут немного послушали ваши байки, вам теперь только к такому и привыкать. — хохотнул пришелец. — Вляпались вы хорошенько, да еще на нас попали… тоже нехорошо.

Незнакомец замолчал и уставился в пространство, как будто просчитывал сложившуюся ситуацию.

— Вы не подумайте, мы не душегубы какие, говорю, хотели бы убить — убили бы уже. Мы чужаков не приветствуем. Живем тут, понимаешь, с природой единения ищем, быт наладили, никто к нам не суется. Никто нам не нужен, да и мы особо никому невсрались. Ну это отступление, а теперь излагай, — он обратился непосредственно к Илье, опознав в нем лидера. — Я тут главный, буду решать, что с вами делать.

Илья сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, пока длился вдох, а за ним выдох, он принял решение. Скрывать им особо нечего, надо говорить как есть, вот только о функции способностей Тимофея он решил умолчать. И Илья начал рассказывать, про себя, про отца Сергия, как он явился к нему с мальчиком, как они сбежали и как их преследовали, как они сбили вертолет и встретили Владимира.

Незнакомец выслушал всю историю не перебивая, провел ладонью по волосам, заправляя пряди за ухо:

— Заеб… — посмотрел на мальчика. — Зашибись история. Только лечишь ты меня, мент. Прям вот так просто они бросились искать мальчишку, который сбежал? Не, братан, я ж слышал как этот, — он ткнул пальцем во Владимира. — говорил о его особом даре. Не хорошо. Я к вам со всей душой, убивать не стал, а ты… ментяра… — последнее слово он практически выплюнул.

Илью сложно было обидеть таким оскорблением — слыхал и похуже. Но кое-что ему стало понятнее про этого сурового человека:

— Так убил бы. Что же не стрелял? Раз у вас такие порядки суровые, надо все как положено делать. А я тебе скажу, — Илья не давал вставить незнакомцу ни слова. — потому, что ты никогда и не стрелял в человека. Сидишь, металлист суровый, бычара здоровый, а сам просто образ создал. Местные может тебя и обходят и нычку твою, ментам ты нафиг не нужен, сейчас много всяких по лесам сидит. Закон не нарушаете — значит живите как хотите, никому до вас дела нет. Так что ты свои понты товарищам своим оставь, а меня стращать не надо.

— Да, братан, красиво поешь, только не забывай, что ружьишко-то у меня, и колено я тебе легко разнесу, а потом и разберемся — стрелял я когда-нибудь в людей или нет. — сказано это было с такой интонацией, что Илья понял — в этот раз ошибся, этот человек не то, что колено разнесет, а башку запросто отстрелит. Но он продолжил — Мне, честно говоря, насрать и на тебя, и на попа с мальчишкой, — Владимира он почему-то опустил. — и на дела ваши мутные мне тоже плевать. У меня одна головная боль — с вами разобраться, желательно так, чтобы потом никто после вас не притащился. Я говорю — не любим мы чужаков. Да, парни?

С нескольких сторон, из темноты, раздались утвердительные возгласы. Громадин оценил демонстрацию силы. Чутье его не просто подвело, оно вообще умерло. Теперь надо убедить этого сурового здоровяка, что они ему не враги. Но как?

— Придут за вами?

— Придут. Вертолет не так просто потерять. Приблизительно знают где он был. — ответил Илья.

— Придут. — Повторил за ним незнакомец. — Значит и к нам наверняка заглянут. Дерьмово.

— Мужики, а вы ведь знаете, что пандемия все? Кончилась… — робко решил сменить тему Илья.

— Ты че, братан? Мы, вообще-то, продукты вымениваем у местных, до них, кстати, недалеко. Это только к нам соваться не надо, они это знают. А теперь еще куча твоих товарищей нагрянет, а их мы особенно не любим. Полицейский произвол не терпим и всячески с системой боремся. — Илья понял, что здоровяк уже глумится над ним. Но про нелюбовь к полиции не понял, то ли правда, то ли нет. — К решению мы ближе нихера не стали. С одной стороны, нормальные пацаны от ментов терпят, с другой, впрягаться за них придется. А не впрягаться не получается.

Снова повисло молчание. Незнакомец буравил их напряженным взглядом, явно решая их дальнейшую судьбу.