Но нет, не морской лев. Собака.

Одна из овчарок.

Подняв голову, я увидела на краю утеса Минни, смотревшую на меня и заливавшуюся лаем.

А потом услышала, как Эван зовет меня по имени, но не с края утеса, а откуда-то из бухты, и изо всех сил прокричала в ответ:

– Я здесь! – И начала карабкаться по склону на звук его голоса, поскальзываясь, падая, чувствуя, как мокрые камни катятся вниз. Но я уже видела, как он проворно, несмотря на браслет, спускается ко мне вместе с Микки, и расплакалась от счастья.

Через несколько мгновений он уже оказался рядом и сгреб меня в объятия. Меня всю трясло, и он сжал меня крепче.

– Ты меня до смерти перепугала. Гектор нашел твой свитер в кустах наверху, а тебя самой и след простыл. Где ты была?

– В той скале, – с трудом смогла выдавить я. – Там проход… она там… она жива, и она там, но она больна и, может, умирает.

Эван посмотрел на меня сверху вниз.

– Господи, да у тебя кровь. Пойдем, тебя надо отвести наверх.

– Нет! Нам нужно туда спуститься! Беатрис – Эван, она там, в этой пещере. Она все еще жива, но ей срочно нужна помощь!

Он непонимающе уставился на меня.

В отдалении раздался голос, говорящий в громкоговоритель.

– Что это?

– Полиция. Я велел Гектору срезать браслет, он слишком шумел.

– Они снова тебя арестуют.

– И что? Ты пропала, я с ума сходил. Я отнесу тебя обратно – ты не в состоянии идти.

– Нет, я в порядке! – настаивала я. – Послушай меня!

Тут Микки разразился лаем и помчался к гроту, из которого я выбралась; сверху, с утеса, ему вторила Минни. Подняв голову, я увидела рядом с ней Отиса с телефоном в руке, но он смотрел не на пса. Он в изумлении смотрел на скалу.

– Господь всемогущий, – выдохнул Эван, и тогда я тоже повернулась.