Этот тихий стук в дверь поздно вечером, от которого сердце билось как сумасшедшее и каждая клеточка тела вспыхивала огнем. Восхитительные мгновения, когда можно было касаться, исследовать, изучать каждый миллиметр тел друг друга, а потом устраивать поздний ужин прямо в постели, кроша на простыни фисташки и круассаны, болтать и смеяться до изнеможения, а потом засыпать, обнявшись. А на рассвете снова заниматься любовью, не обращая внимания на прилипающие к разгоряченной коже крошки.

Эта нервная дрожь, трепет возбуждения, когда я наблюдала за ним тайком, оказавшись на людях, вспоминая о наших переплетенных телах, и видела в его глазах, часто встречающихся с моими, и в улыбке отражение тех же мыслей.

Но бóльшая часть меня восставала против секретности. Мне хотелось кричать о нас с вершины утесов.

Хватать случайных прохожих и рассказывать, насколько нелепо, головокружительно живой я себя чувствовала.

И мне ужасно не нравилось, что нужно скрываться от Отиса и Софии.

На дворе стоял август, самое начало. Тумана стало меньше, дни стали жарче и ярче. Занятия по теннису у Софии закончились, и она перестала оставаться на ночевку в доме Пейтон – та, наверное, воспринимала ее как удобную компанию, чтобы было не скучно после уроков.

Я попыталась разговорить Софию, но она только сказала, что Пейтон «занята».

– Ты переживаешь?

София дернула плечом.

– Все нормально. Мне наплевать.

Алгебру она сдала на отлично, в чем я не сомневалась. В награду Эван взял ее с собой прокатиться на мотоцикле и поесть пиццу, поэтому весь следующий день София ходила повеселевшей.

Но следующим утром на урок она пришла надутой и только пробормотала: «Je m’emmerde» – «Меня все достало». От меня подхватила.

Эван стал проводить почти все время в Силиконовой долине. Я выводила Пилота на прогулку в одиночестве, и рано заходившее солнце пронизывало лес широкими лучами, точно на детском рисунке. Минни по-прежнему ночевала со мной. Иногда она поднималась, низко рыча, но потом быстро успокаивалась и ложилась обратно.

А я, проснувшись, часами не могла уснуть, крутя в голове ответы Эвана на мои вопросы. Такие простые, логичные. Иногда я приходила к выводу, что он говорил правду и у Беатрис были суицидальные наклонности. Все легко и ясно, все складывалось.

А следующей ночью снова видела пропавшие кусочки мозаики, которые, если их найти, покажут другой результат – тот, от которого меня пробирала дрожь.

Близился конец лета. Что же будет дальше?

4 августа я получила сообщение от Халима, стажера в офисе Эвана в Лос-Гатосе. Расписание поездки на мероприятие «Докторов без границ» в Лос-Анджелесе: